И только через минуту ко мне пришло понимание, что в этом неверном тусклом свете, исходящем от лежащих на каталках трупов, я вижу отнюдь не живого мастера, а только огромное панно, выполненное из мельчайшей фрески на стене, совсем недалеко от меня. Огромный Бальтазар Шмаргус возвышался надо мной во всю стену, размером в три человеческих роста, и покровительственно протягивал открытую, словно демонстрируя, что все мы ходим под ним.

В его левой руке, на панно, был сиротливо изображён скальпель.

Я довольно резво соскочила с каталки, закуталась в простыню и стараясь не шуметь, двинулась к выходу.

Пока шла, пыталась понять, что именно меня очень сильно смущает во всей этой обстановке.

Первое что пришло в голову - я перестала чувствовать этот жуткий пронизывающий холод. В прошлый раз он меня буквально сводил с ума, а сейчас он ощущался подобно несильному раздражающему зуду, от которого только сводило мышцы. Вторым было внутреннее состояние - я ощущала внутри себя странную пустоту, вяжущую и тянущую, подобно слабой тянущей боли в мышцах. Однако это было нечто другое, более глубокое, внутреннее и душевное.

Ещё я обратила внимание на темноту - она перестала быть кромешной, и я видела сквозь неё, словно она была лишь прозрачным колышущимся маревом, досадной помехой перед глазами. Всё это было странно и необычно, и меркло по отношению к тому, что я видела как светиться большинство трупов. Одни светились едва видимым тусклым светом, другие ярко, подобно новогодним огонькам, а третьи, были словно наполнены мрачной чёрной тьмой, жуткой и опасной, от которой хотелось бежать как можно дальше, сломя голову и не оборачиваться, поскольку в ней была заключена сама суть смерти.

Один из таких трупов пошевелился и костлявые пальцы на руке медленно сжались в кулак.

Я представила как эти пальцы сжимаются на моём горле подобно тискам, и тут же прижала ладонь ко рту, чтобы не выдать ни единого звука. Волосы на моей голове зашевелились от страха и встали дыбом.

Замок никак не хотел поддаваться, и хотя он не был закрыт, я провозилась с ним довольно долго, пока дужка со скрипом не вылетела из петель.

Створка двери отворилась с противным скрипом проржавевших петель. Я на миг замерла, прислушиваясь к звукам вокруг.

Позади меня на каталке сидел мертвец, тот самый, мрачный, угрюмый, окутанный чёрной пеленой смерти. Он смотрел на меня немигающими, пустыми выцвевшими глазами, неподвижно, словно замершая навеки статуя.

Это было обманчивое впечатление, поскольку я явно видела, как чёрная пелена внутри него приходит в движение, как начинает шевелиться его рука, а потом и всё остальное тело.

Ловко спрыгнуть с каталки он не смог - не позволили сведённые мышцы. Рухнув вниз, и растянувшись на полу, он тут же вскочил на ноги, зашатался, распрямился и медленно обернулся в мою сторону.

Я стояла как дура, замерев в дверях и боясь пошевелиться, а между тем с каталок спрыгнуло ещё несколько тел: мужчина со сплошным месивом из костей на правой половине лица и одутловатая женщина с пустым чёрным провалом вместо носа.