Закурив пятую сигарету, Эдик сплюнул в сторону.

— Твою мать. Детский сад в подземелье. Жора, делать нечего, будем чай пить, все равно часа два результатов от ребят ждать.

Бойцы подхватили стол и стулья, придвинули ближе к дивану. Плотно расселись.

Налив в чашку воды, Жора отсел на нары.

— Я пока есть не могу, перепил вчера. Эдик, будем возвращения ребят ждать?

— Зачем? — Эдик насыпал в поставленную перед ним кружку горку заварки. — Если случится чудо и они действительно выйдут на наши разработки, то чего им возвращаться?

Женщины пили чай молча. Оля-колобок «нечаянно» приваливалась полной грудью к понравившемуся бойцу. Тот стеснительно млел.

Длительное время ожидания тянулось и тянулось.

Рация Эдика оборвала неизвестность.

— Товарищ майор, мы вышли на наших. Маша здесь, ее сейчас наверх поднимают.

Переглянувшись с Жорой, Эдик осторожно уточнил:

— С ней все в порядке?

— С ней — да. А наши охранники слегка в шоке.

Как по команде, все бойцы встали, Эдик допивал крепкий чай.

— Девочки, собираемся, через десять минут выезд. Гриша, смени Васю за рулем, пусть чаю попьет. Вы, — он указал на Катю, — если есть документы, сдайте мне. Ну, чего все стоят? Быстро!

Женщины разом закопошились в своих вещах. Напряжение ушло окончательно, и теперь каждая из них говорила громко, не слушая других.

— Уеду отсюда и пить зарекусь… — Оля обещала исправиться не себе, а бойцу, ликующе чувствуя симпатию к себе. — Света белого не видим, работаем как рабы, с утра до ночи и бесплатно… Домой, домой!

— Так! — Эдик прохаживался по столовой с серьезным видом. — Кто будет писать заявление о незаконном удержании против воли?

На пару секунд все замерли, но, не отвечая, продолжили собирать вещи. Эдику ответ не понравился.

— Узбеков-таджиков не спрашиваю, они люди бесправные. Оля! Заявление писать будешь?