Нечто подобное сейчас происходило и со мной – я не ощущал никакого внешнего воздействия, боли или неудобства, но организм просто сходил с ума, требуя немедленно прекратить это издевательство. По всему телу выступила холодная испарина, желудок судорожно сжимался, в горле отчаянно першило, словно от переизбытка адреналина. Тело протестовало, отказываясь умирать ужасной смертью, пусть даже это и должно было произойти лишь несколько суток спустя. Но убивал я себя именно сейчас, именно в эти ужасные мгновения.

Я снова развернулся лицом к разорванному на части, осыпающемуся с кукурузных стеблей на землю дьяволу-хранителю. Дыхание постепенно приходило в норму, уши перестали горячо пылать, тошнота больше не подкатывала толчками к горлу. Интересно, этого достаточно? Подсаживается ли эта дрянь через одежду и защитный комбинезон?..

На всякий случай я зачерпнул немного черной плесени и быстрыми движениями растер ее в ладонях, словно мыл руки с мылом. С отвращением, через силу мазнул ребром ладони по шее. Ну, теперь-то уж наверняка. Дегтеобразная гадость прилипла к ладоням, будто мазут, и обе кисти тут же страшно зачесались, хотя это, скорее всего, была всего лишь психосоматическая реакция организма. Из рассказов стариков я знал, что сам дьявол-хранитель не ощущается абсолютно никак.

Я с треском выломился из кукурузных зарослей, забрался на пригорок, посмотрел в сторону ЧАЭС. Закрыв глаза, откинул голову назад, подставил лицо осеннему ветру. Интересно, должно пройти какое-то время, чтобы дьявол-хранитель подействовал, или он уже прочно сидит у меня за плечами? Впрочем, времени ждать у меня все равно нет, счет сейчас идет на минуты. Если еще не подействовал, то и Черный Сталкер с ним. Меньше придется мучиться.

Я спустился с пригорка и двинулся к границе выжженного Радаром пространства.

Дьявол-хранитель уже оседлал меня. По крайней мере, было похоже на то, потому что Радар безмолвствовал – я не почувствовал ни малейшего неудобства, ни малейших признаков мозгового расстройства. Может быть, мозгодав неожиданно поломался, или перегрелся, или как раз подошла очередная дежурная десятиминутка для охлаждения системы или ее профилактического ремонта.

Безмолвствовал и организм – видимо, на сегодня он уже утомился впустую реагировать на смертельную опасность. Я быстро шагал по черной земле, вздымая миниатюрные облачка сизого пепла, и мне было решительно на всё наплевать. Я шел за Динкой, и ни один урод сейчас не мог меня остановить.

В землю прямо передо мной ударила пуля снайпера, далеко разбросав влажный дерн. Организм тут же очнулся и завопил, что надо немедленно упасть навзничь, но я сцепил зубы и упорно продолжал шагать дальше. Либо дьявол-хранитель самостоятельно, без моего участия, решит эту проблему, либо я получу пулю в голову, и этот безумный день наконец закончится. Оба варианта меня вполне устраивали.

Вторая пуля взвизгнула позади меня, после чего снайпер замолчал. Причин этому тоже могло быть сколько угодно – от непредвиденного отказа оружия до внезапного инфаркта. В жизни бывает столько нелепых случайностей.

Я решительно двигался вперед. В голове у меня не было совсем никаких мыслей, никаких планов – например, о том, как мне прорываться через тройной забор колючей проволоки, как искать вход в бункер Меченого, как вламываться в эту крепость с железными герметическими дверями. Пусть насчет всего этого голова болит у дьявола-хранителя. Я принес ему в жертву себя, а это не так уж мало, поэтому пускай отрабатывает.

Я пересек выжженное пространство и направился к забору из колючей проволоки. С той стороны по территории бродили несколько пьедесталовцев, еще несколько часовых располагались на вышках по углам огороженного проволокой периметра. Прекрасно. Не скрываясь, я в полный рост двинулся к воротам.

Пьедесталовцы не стали тратить времени на грозные выкрики и предупредительные выстрелы в воздух. Пулеметчики на вышках тут же развернули свои бандуры в мою сторону. Однако две вышки так и не открыли стрельбу: одной на линии огня мешала крыша двухэтажного административного здания, а со стрелком на второй что-то случилось – по крайней мере, пока я продвигался к забору, он так и не шевельнулся, так и не изменил позы. Думаю, ему очень не помешал бы врач.

Пулемет на ближайшей ко мне сторожевой вышке успел дать только одну короткую очередь, прошедшую значительно выше моей головы, после чего его ствол с грохотом разорвало, покалечив стрелка осколками. Другой пулеметчик выстрелил дважды, после чего тоже умолк и принялся хлопотать возле своего заглохшего оружия: я бы не очень удивился, узнав, что он по разгильдяйству прихватил в караул почти пустой магазин с патронами.

Патрульные на территории тем временем изготовились к стрельбе из гауссов. Одному из них, по-видимому, было плохо видно меня через тройной ряд колючки, поэтому он сошел с протоптанной вдоль забора тропы и просунул длинный ствол винтовки между проволок. Это была ошибка, потому что прицельным устройством он зацепил растяжку противопехотной мины на внешнем ряду заграждения. Взрывом его опрокинуло на спину, а колючая проволока во всех трех рядах разом опала, образовав проход, достаточный, чтобы в него пролез человек: осколки мины разлетелись так удачно, что рассекли проволочное заграждение в нескольких местах. Оно и понятно, сегодня ведь мой день.

Я взял направление на получившийся проход и двинулся к нему прямо через минное поле перед охранным периметром, совершенно уверенный, что, куда бы ни наступил, везде окажется свободное от мин пространство. Один из пьедесталовцев попытался выстрелить в меня, но в последний миг перед выстрелом оступился, дернул стволом винтовки и влепил бронебойную пулю в поляризованное забрало шлема своего коллеги. Еще один боец выронил гаусс и упал на колени, беспомощно заскреб пальцами в перчатках по груди и шлему – уж и не знаю, что там с ним приключилось.

В общем, за проволочное ограждение я проник беспрепятственно.

За ограждением царил обычный для верхних уровней Зоны хаос заброшенной стройплощадки. Лежали штабелями бетонные швеллеры вроде тех, из которых был сложен блокпост на выжженной территории. Повсюду валялись стальные трубы разных диаметров. Выныривали из земли бетонные воздуховоды, из пригорков неестественно правильной формы, прикрытых стальными листами и прямоугольными люками, росли кабели и радиомачты. Отыскать в этой мешанине вход в бункер было совершенно нереально.

Словно в ответ на мои мысли, люк в боковой поверхности одного из пригорков откинулся, и наружу опасливо выглянул молодой боец в СВД без шлема и оружия. Я тут же зашагал к нему. Увидев меня, он торопливо захлопнул люк, но тот не закрылся до конца: что-то твердое попало между петель. Когда я приблизился ко входу в бункер и, откинув люк, забрался внутрь, парнишки уже не было: удрал куда-то во внутренние помещения. Ну, сиди тихо, брат, и, скорее всего, не пострадаешь. И молись, если ты поднял тревогу.

Я равнодушно спустился вниз по бетонной лестнице мимо крепко спящего караульного. Второго нигде видно не было – скорее всего, мучился поносом в туалете.

Дальше подсказывать мне дорогу необходимости не было, коридор, по которому меня тащили двое пьедесталовских ублюдков, я запомнил достаточно хорошо. Все двери, мимо которых я проходил в коридоре, были наглухо задраены либо плотно прикрыты, чтобы находившиеся в бункере пьедесталовцы не заметили меня раньше времени. Наверняка у каждого из них нашлось сейчас какое-нибудь суперсрочное и сверхважное дело.