Двадцатипятиметровой ширины русло Мормонской реки перекрывает основательный каменно-деревянный мост, а белая табличка «WEIGHT LIMIT 26 TONS» выглядит скорее хвастливой грамотой о высоком достижении, нежели предупреждающим знаком. Готов согласиться, двадцать шесть тонн — это солидный контейнеровоз с полным грузом, по такому мосту и броневик без труда пройдет. Для Новой Земли более чем могучее сооружение.

А сразу за мостом — названный в честь «нового Моисея»[49] городок Форт-Янг. Первопоселение здешних мормонов, давших заодно имя Мормонской реке, главному притоку полноводной Рио-Гранде, по которой проходит граница Техаса и Конфедерации. Городок с историей, пусть и не из самых крупных. Начинается поселение у берега справа от дороги, огибающей его на манер кольцевой, почти как в Порто-Франко. Строения невысокие — в один или два этажа, не более, — однако выглядят столь же основательно, как и мост. Внешние стены, похоже, специально проектировали с расчетом свободно выдерживать обстрел как минимум из пулемета; окон мало, а какие есть, скорее смахивают на бойницы.

КПП на предмет въезда в сам городок Форт-Янг оформлен стандартным шлагбаумом с будкой под флагом «Одинокой звезды» — никакого намека на символы сепаратизма, впрочем, я и за ленточкой таковых у мормонов не припомню, — а гостей при этом шлагбауме встречает самый обычный дикозападный шериф: коричневый стетсон, тенниска цвета хаки и рыжие от пыли джинсы, классический пояс-патронташ, а на поясе в парных кобурах висят, судя по характернейшим рукояткам, «миротворцы»; на плечо небрежно закинут потертый ковбойский «винчестер», а чуть выше сердца начищенной латунью сияет шестиконечная звезда. Нет, ошибся: это не самолично шериф, a «deputy», который то ли «помощник», то ли «заместитель»; в общем, шишка помельче. Из каких соображений во время оно было решено метить носителей этого звания именно магендавидами,[50] при том, что звезда самого шерифа исторически пяти-, а ныне семилучевая — признаться, не в курсе. Точно знаю, что традиция постарше гитлеровской лет на семьдесят.

Предъявляем замшерифу наши айдишки; расстегнув левую кобуру, он извлекает… ручной сканер, которому умелец оформил рукоятку под самый известный револьвер фронтира. Вот что называется «человек в образе», уважаю. Интересно, а во второй кобуре «миротворец» настоящий, или тоже бутафория? «Винчестер» точно боевой, отсюда вижу.

На каждую идекарту сканер отвечает зеленым огоньком — «в списках нежелательных персон не значатся»; замшерифа кнопкой дистанционки открывает шлагбаум и вежливо приподнимает шляпу.

— Люк Рокслей, второй помощник здешнего шерифа. Добро пожаловать в Форт-Янг, леди и джентльмены. Вы ведь не бывали у нас раньше?

— Нет, не бывали, — отвечает за всех Хокинс. — Люк, не в службу, а в дружбу: подскажите отель, где не будут очень уж активно проповедовать праведный образ жизни. Ничего не имею против Святых последнего дня,[51] но, признаться, люблю вечером пропустить кружку-другую пивка, а по утрам без чашки кофе и вовсе проснуться не могу.

— С этим нет никаких трудностей, — чуть усмехается замшерифа, — фанатики у нас тут как-то не прижились — работать мешали. За наркотики вздернут на месте, но алкоголь, табак и кофе ни для граждан Форт-Янга, ни для приезжих не под запретом. Вот разве что за вождение в пьяном виде наказание будет суровым, сразу предупреждаю. А так гостиниц у нас в городе всего три, вам я посоветовал бы «Землю Обетованную» — религиозные споры, как правило, ведутся в других местах.

Кратко объясняет маршрут; Хокинс благодарит и направляет «ленд» по указанному адресу. Мы, разумеется, за ним.

Сюитов в гостинице нет вовсе, но «семейный» номер наличествует. Он даже немного просторнее, чем в «Подсолнухе» в Вако, а вот ванная комната поменьше — если вдвоем, то только под душем. Ну да это не страшно, зато гостиничный сервис функционирует как положено, дорожный камуфляж можно отдать в стирку-сушку-глажку, а пока переодеться в чистое и перейти к ужину. На этот раз мы с супругой, помня вчерашний опыт, заказываем одну порцию на двоих — жареные говяжьи ребрышки, тушенные в масле и с какими-то травками кукурузные початки, красный соус, мягкий пышный белый хлеб и в качестве десерта целая миска крупной клубники (Сара ее предпочитает со сливками и сахаром, мне вкуснее без добавок). Ребрышки, хлеб и клубника очень даже неплохи.

Когда же мы, очистив тарелки, пробираемся к стойке бара взять еще по стаканчику вишневки, сбоку раздается неуверенное:

— Влад?..

Разворачиваюсь. Женщина, светловолосая, крепкая, пониже меня, но заметно выше Сары. Лицо в полумраке плохо видно. На стойке перед ней бокал с темно-коричневым бурбоном — пальца на четыре.

— Он самый, — отвечаю, — а мы встречались?

Голос у нее хриплый — не простуда, однако что-то со связками явно приключилось.

— Да, однажды виделись. Мы вас как-то на орденскую базу подвозили.

Стоп-стоп-стоп…

— Светланка?

— Точно так.

— Вы-то что здесь делаете?