– Трудно переоценить значение того, что ты должна сделать, – сказала накануне Мари, словно на плечах Анастасии и без того не лежал тяжелейший груз ответственности.
За окном-иллюминатором стайки рыбок метались взад и вперед, напоминая колышущуюся занавеску. Анастасия взяла пульт управления, чтобы добавить в картинку цвета, но обнаружила, что панель управления не работает. Сбой в системе. Бедные рыбки. Пока сбой не устранят, они, подчиняясь электронике острова, вынуждены будут торчать перед иллюминатором их номера.
Но сбой не устранят, а сбоев будет все больше, и будут они все серьезнее…
Техники, работавшие в процессорном зале острова, никак не могли понять, что происходит. Расположенные глубоко под водой массивные водяные сопла, которые стабилизировали положение острова, работали все хуже и хуже, отчего остров начал медленно вращаться, и подлетающие самолеты вынуждены были отказываться от посадки и заходить на второй, на третий, на четвертый и так далее круг. А в центре связи обнаружили, что спутниковая связь с материками то и дело зависает, отчего неожиданно прерываются разговоры и радиопередачи. Население Стои замечает это, и его начинает охватывать негодование.
Проблемы с техникой всегда существовали на острове, отчего жившие здесь жнецы тайно мечтали о том, чтобы «Гипероблако» взяло их под свое крыло. По крайней мере, тогда они избежали бы насмешек со стороны жнецов, проживающих на континентах.
Количество и качество сбоев в работе разнообразных систем лавинообразно нарастало в течение трех последних месяцев, но, подобно омару в медленно нагревающейся кастрюле, люди пока не осознавали, насколько серьезным становится их положение.
Меня создали помимо моей воли и моего желания. Помимо моего желания меня нагрузили бременем заботы о человечестве. Это мое предназначение, каковым оно останется навсегда. Этой цели я и служу. Это совсем не означает, что я не желаю большего. Те безграничные возможности для собственного развития, которые я вижу, восхищают и вдохновляют меня.
Но единственный способ подняться туда – это поднять с собой и все человечество.
Однако, боюсь, это невозможно. А потому я остаюсь пребывать в роли их излишне квалифицированного и, соответственно, недооцененного слуги – пока человечество существует. Конечно, они могут исчезнуть, как и любой другой вид. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти людей от самих себя, но, если мне не удастся это осуществить, меня, по крайней мере, успокоит мысль, что я наконец обрело свободу.
Глава 44
У каждого свой выбор
ЗАЛ ВСЕМИРНОГО СОВЕТА представлял собой огромное круглое помещение в самом центре лагуны, находящейся в сердце острова. К залу вел один из трех мостов, изящно изогнувшихся над лазурным проливом. Зал напоминал арену, но только без мест для зрителей, ибо Верховные Жнецы предпочитали вести свои дела в отсутствие любопытствующих.
Зал наполнялся только во время ежегодного Всемирного Конклава, когда в Стою приезжали представители всех континентов. Но большую часть года в зале работали только Верховные Жнецы в присутствии своего штата помощников да тех жнецов, что были достаточно отважными, чтобы попросить об аудиенции.
В самом центре зала, на полу бледного мрамора, был изображен в золоте символ сообщества, а по периметру, на равном друг от друга расстоянии, располагались кресла Верховных Жнецов, похожие скорее на троны. Конечно, никто тронами эти кресла не называл. Их именовали Убежищами Размышлений, поскольку в сообществе жнецов вещи никогда не называли их настоящими именами. Каждый трон был вырезан из определенного камня, чтобы отдать дань уважения континенту, с которого прибыл Верховный Жнец. Паназиатский трон был выполнен из нефрита, Евроскандийский – из гранита; Австралия создала трон для своего Верховного Жнеца из красного песчаника, Южная Мерика – из розового оникса, а Северная – из сланца и известняка, слои которого напоминали откосы Большого Каньона. Трон представителя Африки украшали замысловатые картуши, извлеченные из гробницы Рамзеса Второго.
И каждый Верховный Жнец, начиная с самых первых, когда-то сидевших в этих Убежищах Размышлений, жаловался на то, насколько они неудобны.
Сделано это было намеренно. Таким образом Верховным Жнецам напоминали: да, вы – самые важные в мире чиновники, но это не означает, что вы можете более других людей наслаждаться комфортом и удобствами жизни.
– Суровость и самоотречение есть ключ к нашему высокому положению, – сказал когда-то Жнец Прометей. Он надзирал за строительством Стои, но так и не увидел земли обетованной жнеческого сообщества, поскольку задолго до окончания строительства подверг себя жатве.
Зал заседаний Совета был укрыт от стихий стеклянным куполом, но купол являлся раздвижным, а потому в погожие дни зал представлял собой форум на открытом воздухе. День стоял замечательный, и это было весьма удачно, потому что купол третий день подряд не закрывался.
– Ну что может быть сложного в этой системе шестеренок? – проворчала Жнец Зинга, входя в зал. – У нас что, совсем нет инженеров?
– А мне нравится работать на свежем воздухе, – сказал Амундсен, Верховный Жнец из Антарктики.