– Привет, – говорит Марина.

– Привет, – отвечает гирельер.

Пауза.

– Как дела в Банаме?

– Нормально, – отвечает Чезаре, – сражаемся помаленьку. На той неделе прилетал из Вью-Ёрка какой-то крупный конторский чин – подстерегли на лесной дороге и подорвали вместе с машиной.

– Хорошо, – Марина кивает, хотя ей сейчас равно безразличны и судьба Банамы, и смерть крутой шишки из Конторы. – Зачем ты меня сюда позвал?

– Меня попросили, – отвечает Чезаре. – Велели передать записку, встретить и сказать, чтобы ждала здесь. А самому уйти.

– Понятно, – отвечает Марина, и сердце ухает у нее в груди. – Так уходи тогда, чего ты ждешь?

– Интересно посмотреть на тебя, – говорит Чезаре. – Ты же девочкой совсем была, а теперь вот серьезная женщина, сразу видно – настоящий боец. Если надо будет где-то спрятаться – всегда добро пожаловать в Банаму, нам такие нужны.

– Буду иметь в виду, – отвечает Марина. Она не забыла, как по просьбе Учреждения Чезаре отправил их в один очень неприятный мертвый мир. – Иди уже, я одна подожду.

– Вива либерта! – вскидывает кулак Чезаре.

– Вива, – лениво отвечает Марина.

Дверь захлопывается. Она остается одна.

Почти сразу раздается сухой щелчок, потом тихий гул, словно фонит динамик. На пульте вспыхивает зеленая лампочка, а потом из полутьмы раздается знакомый голос:

– Марина…

– Лёва! – Марина озирается. – Лёва, милый, ты здесь?

– Я здесь, – отвечает Лёва, – но ты меня не увидишь. Поэтому что мое «здесь» – не совсем твое «здесь».

– Милый, милый, – повторяет Марина, – это не важно, важно, что я тебя слышу… ох, как жаль, что только слышу… я бы тебя обняла, я бы тебя зацеловала до смерти… скажи мне, скажи мне еще что-нибудь. У тебя все хорошо?

Сквозь треск динамика раздается Лёвин смешок – такой знакомый, такой родной.

– У меня все странно, – говорит Лёва. – Могло быть гораздо хуже.