Лора вернулась к Хэммонду. Она не знала, что писать и стоит ли вообще это делать. Она сказала Хэммонду, что, по ее мнению, Уайлдмен здесь, но под чужим именем.
Хэммонд рассмеялся. Вот мерзавец!
– Дайте мне бумагу, – сказал он. «Вот так удача», – подумал он, аккуратно переписывая на листок латинское изречение. Лора же думала, что они просто будут сидеть в машине, ожидая, когда Уайлдмен появится с Пандорой.
Хэммонд запечатал конверт и отдал его Лоре. Она не видела, что он написал. И даже не знала, кому из этих двоих это письмо адресовано. Возможно, Пандоре.
Она отдала конверт администратору, который теперь занимался выпиской одной пары. Тот передал конверт своему помощнику.
– Положи это в ячейку для мистера Хэммонда!
Лора вздрогнула. Вот так чудеса! Уайлдмен зарегистрировался в гостинице под именем своего врага. Она не могла сказать об этом Хэммонду: тот и так был вне себя.
Уайлдмен настоял на том, чтобы Пандора надела серебряное платье и новое белье. Старые вещи продавщица положила в фирменный пакет. Пандора воспользовалась своей платиновой карточкой «Амекс». Она подходила по цвету к ее платью.
– Пандора! – женский голос прозвучал неуверенно, удивленно. В вечернем свете с улицы стояла знакомая женщина. С ней был мужчина.
– Привет, Беверли. – Пандора почувствовала укол вины, ведь она даже не позвонила Беверли, чтобы сообщить ей, что Алек вернулся. Они некоторое время не общались, а теперь Пандора покупает одежду с каким-то незнакомым Беверли мужчиной. На что это все похоже?
– Ух ты, просто блеск! – Беверли не сводила глаз с Уайлдмена. Ей казалось, что она где-то уже видела его прежде. Но где? Уайлдмен приветливо ей улыбнулся. Он и виду не подал, что помнит ее по ресторану отеля «Бель-Эр». Пандора не сделала ни малейшей попытки их познакомить.
– Привет, Джимбо, – сказала она мужчине, стоявшему рядом с Беверли. Значит, он вернулся. Должно быть, они помирились. Джимбо со смущенным видом поздоровался с Пандорой за руку. Он слишком нервничал, чтобы поцеловать ее. Наверняка она знала все, что с ним произошло. Джимбо кивнул Уайлдмену. Беверли на днях рассказала ему об исчезновении Алека. Значит, Пандора подцепила себе другого. Быстро это она, подумал Джимбо.
– Алек вернулся. – Теперь Пандора должна была сказать об этом Беверли. «Это похоже на шутку: оба наши мужа вернулись. После тенниса мы сможем поболтать обо всем этом». Только Пандора в течение некоторого времени в теннис играть, не будет.
– Я очень рада. Я гак и думала, что все обойдется. Беверли сдерживала свое любопытство. Та стерва бросила Джимбо, вот он и вернулся. Больше ему некуда деваться. Да и вообще у них ничего серьезного не было. Теперь Беверли чувствовала себя на коне, а Джимбо плелся сзади, униженный и виноватый. С виду все было благополучно.
– Ну, мне надо идти, – сказала Пандора. Когда они прощались, Пандора слышала, как Уайлдмен, пожимая руку Джимбо, сказал ему: «Желаю удачи». Что он имел в виду? Ведь он же не мог знать о бедах Беверли. Очень странная фраза.
Они пошли к стоявшей на стоянке машине. Белые туфли без каблуков не подходили к новому платью. Уайлдмен тронул Пандору за руку.
– Ты выглядишь великолепно, – сказал он, подразумевая под этим, что это он великолепно чувствует себя рядом с ней.
Пока они ехали к гостинице, Пандора с отвращением думала о том, насколько похожи ситуация у нее и у Беверли. Две женщины, у которых есть дети и мужья, исчезнувшие из дома, а потом вернувшиеся. Двое мужчин – один наказанный, другой свихнувшийся, оба пытались совершить содомский грех. Ну и что из этого? Пандора вспомнила, как возмущена была Беверли, когда застала за этим Джимбо. Мужское разочарование, сексуальная жестокость – может быть, мы сами провоцируем это?
Она взглянула на Уайлдмена. Был ли он целителем, смывающим содомские грехи мягкой губкой и теплой водой? У нее была с ним не сердечная, а кишечная связь. Пандора заерзала на сиденье, с отвращением вспомнив то, что произошло на лестнице. Она положила руку на лежащую возле нее сумку и почувствовала твердую тяжесть пистолета.
Уайлдмен брал у портье ключи, а Пандора пошла к лифту. Портье передал ему конверт с надписью «Мистеру Хэммонду». Рука Уайлдмена непроизвольно дрогнула. Кто мог знать, что он здесь? И это «Мистеру Хэммонду»? Откуда кому-то известно, что он записался под этим именем? А может быть, это записка собственно самому Хэммонду? Это все невероятно… если только Лора… Пока Пандора ждала, он вскрыл конверт. Короткая латинская фраза, какое-то изречение. Но он не понимал, что здесь написано, и с изумлением смотрел на текст. Краем глаза он увидел, что Пандора направляется к нему. Уайлдмен запихнул конверт и записку в карман и подошел к ней. Они пошли в номер.