В течение двух дней Полетт молчала. Казалось, она не слышит никого, не реагировала ни на звонки, ни на стук в дверь. Пандора подумала, что она заразилась от нее этой странной болезнью тишины. В чем-то это было даже и хорошо. Пандора боялась, что Полетт заговорит об Уайлдмене, о котором полиция вообще ничего не знала. Если бы полиция что-нибудь о нем узнала, Пандора готова была взять вину на себя. В конце концов, это был ее пистолет.

Пандора внимательно читала каждый номер «Лос-Анджелес таймс», надеясь найти там сообщение о его смерти, о том, что обнаружено его тело, хоть что-нибудь. Она не могла отделаться от воспоминаний о его теле, живом и мертвом. А ведь там была женщина, другая женщина, чьего имени она даже не знала. Что стала делать она? Если она все рассказала полиции, то им придется столкнуться и с этим. Может быть, попытаться связаться с ней? В этой мансарде? Нет, она больше никогда в жизни туда не вернется, может быть, только во сне, в ночных кошмарах.

Пандора погрузилась в тишину. Нет, со слухом у нее было все в порядке. Со смертью Уайлдмена ее болезнь исчезла, она это знала. Тишина, окружавшая ее теперь, была тишиной тайны, событий и чувств, которые до конца ее дней останутся безгласными. Она так и будет жить в этой тишине и привыкнет к ней.

Во время похорон Алека, таких же грустных и гнетущих, как похороны ее отца, Пандора совсем не думала об Алеке. Ее удивило то, что сообщила о его убийстве полиция. Она оставила полиции решать вопрос, кто это сделал. Муж давно уже стал ей чужим человеком. Она смотрела, как его гроб исчезает, отправляясь в недолгий путь в объятия пламени, но думала только об Уайлдмене. Это он лежал в ящике. Память о его теле, живом и мертвом, заслоняла для нее все. Она никогда не отделается от этой неистовой чувственности. Она не знала, любила она его или нет, но знала, что никогда не сможет больше испытать ничего подобного. И если когда-нибудь она и вступит в близкие отношения с другим мужчиной, то отношения эти будут поверхностными.

После похорон Пандора заехала к Уингам за Полетт. Было бы безумием брать ее с собой на похороны. Полетт молча сидела с Дэвидом в гостиной. Она молчала уже пять дней. Дэвид был готов расплакаться, когда они отправились в аэропорт. Он поцеловал ее на прощанье, но она никак не отреагировала. Казалось, она не узнает его.

Пандоре приснился сон. Она занималась с Уайлдменом любовью где-то на пляже Средиземного моря. Когда проснулась, было три часа ночи. Она бросила взгляд на кровать Полетт. Приехав в Нью-Хэмпшир, они спали в одной комнате. Кровать была пуста, и Пандора испугалась, схватила халат и бросилась искать Полетт.

Она переходила из комнаты в комнату, окликая ее. В зимнем саду Пандора почувствовала, как откуда-то тянет прохладой. Стеклянные двери были открыты. Пандора выбежала наружу, зовя Полетт. Та стояла на лужайке в лунном свете в белой ночной рубашке. Полетт смотрела в ясное черное небо. Звезды мерцали и сверкали, как алмазы. Ей казалось, что через миллионы километров она слышит их звон.

Глядя на небеса, Полетт что-то напевала. Пандора ничего не сказала. Она крепко обняла дочь и почувствовала, как налилось ее тело. Она становится женщиной. Полетт продолжала что-то тихонько напевать. Пандора не могла разобрать слов, она расслышала только имя «Винсент».