— Что ты хочешь от меня? — спросила я, сжимая вилку. — Чтобы я ушла? Переоделась? Давай спрошу, нет ли у Милы мешков из-под картофеля. Если проделать дырки по бокам, получится вполне себе…
— Может, хватит? — губы Олега сжались в ниточку, зрачки опасно сузились. — Думаешь, я не понимаю, ради чего все это?!
— Просвети, будь любезен. Может, мы сейчас выясним, что в довершении ко всему я еще подпольная экстремистка?!
Только нечеловеческое усилие воли удерживало меня от того, чтобы воткнуть вилку в Корчагина. Кажется, я начала понимать, откуда в криминальных новостях берутся сюжеты про двадцать ножевых.
— Ты просто хочешь соблазнить меня.
Эта короткая фраза заставила меня вздрогнуть. Он все понял? Может, расколол Татьяну Федоровну? Сейчас обвинит в том, что я — расчетливая, меркантильная дрянь… И уже ничто не убедит его в обратном. Вот, в чем опасность любви к богатым мужчинам: у них паранойя: сами они нравятся женщине или только их банковский счет? Я ведь бухгалтер. И Корчагин ни за что не поверит, что у меня в голове есть что-то кроме калькулятора.
— Но… — спохватилась я, но запнулась.
А что я могла возразить? Солгать? После бокала рислинга мысли ворочались слишком медленно, и ложь я придумать не успела. Отрицать очевидное?
— Я так и знал! — Олег хлопнул по столу. — Это все из-за того вечера в Турции! Твое задетое самолюбие, да? Наверное, уже придумала себе план, как ты заставишь меня мучиться от желания, а потом просто хлопнешь дверью, оставив меня одного? Хочешь вернуть мне мой поступок? Да? Хочешь, чтобы я признал свою ошибку? Сказал, что считаю тебя красивой и соблазнительной?!
— Тише, — я отправила вежливую улыбку удивленным гостям. — Давай не здесь! Все не так, ты неправильно понял…
— Да все я понял! — он выдохнул и провел пятерней по волосам. — Наверное, ты сильно обиделся тогда. Прости, хорошо? Извини. Все не должно было дойти до… В общем, да, я виноват. Ты это хотела услышать? И если тебе интересно, мне было невероятно тяжело тогда встать и уйти. Самое трудное решение за… За много лет. Ясно? И да, я считаю тебя адски, — поняла? — адски красивой. И сексуальной. Но я не…
— Не мешаешь работу и секс, — закончила я. — Окей. Я поняла. Я смирилась. Только давай не будем это сейчас обсуждать, хорошо? Иначе Майоров решит, что ты нервный и эмоционально неустойчивый деловой партнер. Он тебе — тендер, а ты психанешь и настроишь там… Ну, я не знаю… Водонапорных башенок.
— О, господи… — Олег закрыл лицо руками. — Из-за тебя я чуть не забыл про этот чертов тендер…
— Прости… — я коснулась его запястья, но он отдернул руку, будто я приложила к ней раскаленную кочергу.
— Давай так. Я тебя прошу… Нет. Я тебя умоляю. Хоть на один вечер сделай так, чтобы я перестал все время думать о… Короче. Хотя бы вытри эту помаду и сними хвостики. А я пойду выпью чего-нибудь покрепче и поговорю с Виктором.
Он встал, оставив меня наедине с колбаской и рислингом. Я не знала, радоваться мне такой тираде или огорчаться. С одной стороны, мне должно было польстить такое откровение. Да, он считал меня красивой. Да, извинился за внезапный уход. С другой стороны… Отчего-то мне казалось, что Олег решил бросить все силы на борьбу со своим желанием. Я для него была живым искушением, наваждением, которое встало между ним и его несчастными принципами. Не хватало только очертить вокруг меня круг из соли. Чувствовала себя панночкой из Вия. В самом-то деле! Почему мужикам обязательно все усложнять?! Или это личная фишка Олега?! Кто бы мне сказал раньше, что бывают на свете такие зануды, которые удавятся, но не переспят с женщиной, которая им нравится!
К черту все! Я чувствовала, что должна отдаться кому-то. Немедленно. И если не Олегу Корчагину, то его величеству рислингу.
К концу ужина злость на упрямого шефа растворилась на дне бокала. Я старалась — и у меня получилось. Может, добавить слово «целеустремленная» в резюме и поискать новую работу?
Даже не заметила, как стемнело, как число гостей за столом заметно поубавилось, а Мила принялась собирать со стола грязную посуду.
— Тебе помочь? — предложила я и попыталась встать, но ноги не были согласны на такие радикальные меры и отправили меня обратно на стул.