— Что ты творишь? — прошипел он, поправляя очки.

— Вживаюсь в роль, — я заговорщически подмигнула и снова обратилась к юноше: — Так и быть, мы подождем пятнадцать минут. Но ни минутой больше, вам ясно? Или мне придется снизить баллы и выбрать другой отель.

— Ты чего? — повернулся ко мне Олег и странно посмотрел на меня поверх очков. — Какой другой отель?

— Да-да, именно так, — я вспомнила уроки Татьяны Федоровны и надменно вскинула бровь. — И, пожалуйста, подготовьте все по высшему разряду. Только не надо портить мой сюрприз.

— Женщина, ты перегрелась? — с сомнением протянул Олег.

Но я уже сыграла свою роль и теперь не собиралась отступать. С таинственным видом я ждала, пока нам подготовят номер, время от времени поглядывая на часы для сохранения образа требовательной клиентки. И, надо сказать, помогло: парни управились за четырнадцать минут.

Потом из коридора материализовался носильщик, и мы устремились к лифтам. Я старательно изображала скучающую богатую даму, утомленную всеми прелестями жизни. Мне будто не хватало боа и мундштука для полной картины. Возможно, я выглядела немного гротескно, потому что время от времени ловила на себе странный взгляд Олега, но ведь он хотел, чтобы я изобразила его любовницу? А в моем представлении она должна быть именно такой.

Периодически мне казалось, что вот-вот из-за угла кто-нибудь крикнет: «Стоп! Снято!» Но нет, представление шло своим чередом.

Носильщик распахнул перед нами дверь и уставился на Олега в ожидании чаевых. А Олег остановился, как вкопанный. Люкс, выдраенный до блеска, распахнул свои объятия. На столике благоухали цветы и корзина с фруктами, в ведерке со льдом охлаждалось шаманское. Но внимание моего сурового шефа привлек не напиток.

Через гостиную была видна спальня, и именно туда сейчас, не мигая, смотрел Корчагин. А смотреть было на что: кровать невероятных размеров, усыпанная алыми лепестками роз и украшенная огромным сердцем из полотенец и маленькими шоколадками в золотистой фольге. Два метра на два, не меньше. И будь я чуть пошлее, назвала бы ее «траходром», но не так меня воспитывала мама, поэтому я смолчала. Видимо, внутренний голос Олега произнес сейчас нечто подобное, потому что он нервно сглотнул, судорожно втянул носом воздух и покосился на меня:

— Что это, черт возьми, такое? — сипло произнес он.

В его голосе не было даже злости: шок заместил все остальные чувства.

— Сюрпри-и-из, — картинно пропела я. — Ты не рад?

Олег молчал и отчего-то радостным не казался.

— Ну же, милый, — я прильнула к нему и оставила на щеке звонкий поцелуй. — Поблагодари этого мальчика, мне не терпится остаться наедине!

Корчагин вздохнул, полез в карман и пихнул «мальчику» лет двадцати свою бескрайнюю благодарность. Тот, кивнув, испарился, а Олег захлопнул дверь и угрожающе повернулся ко мне.

— Ты собираешься как-то объясниться? — с плохо скрываемым гневом процедил он.

Снял очки и сделал шаг в мою сторону. Теперь он был совсем не похож на офисный планктон, трудягу-предпринимателя. Решимость покинула меня, весь образ богемной красотки сдуло, и я попятилась к стене.

— А что такого? — я нервно дернула плечами. — Это Татьяна Федоровна заказала!

Вот так да! А ты, Катерина Стрельцова, оказывается, малодушная ябеда? Сдала ни в чем неповинную старушку, как только запахло жареным?