Ох, раз к нам обоим вернулась способность шутить и улыбаться, то всё, значит, хорошо. В смысле, никто не помер и не собирается. И если Дэн так надо мной подшутил, то мало ему сейчас не покажется.

— Так что с тобой случилось? — решительно пошла в атаку я.

Вместо ответа Дэн сунул мне под нос свою руку. На пальце, там, где было надето кольцо, осталась красная полоса ожога. Будто кольцо в один миг раскалилось. Само собой. Я нервно сглотнула, отказавшись от следующей запланированной примерки. Что-то мне подсказывало, что и моё колечко сотворит нечто подобное. Выходит, то, что я могу спокойно его носить — ещё как важно…

— Прости, что напугал.

— Это ты прости, — пробормотала я. — Мне стоило сначала подумать…

— Откуда тебе было знать? — отмахнулся Дэн. — Сам не подумал, что это может быть артефакт рода. Кстати, заодно можем и проверить историю Лереи. Принесём перстенёк, да и попросим герцога повторить наш эффектный опыт.

— Ничего это не докажет, — фыркнула я. — Вдруг это его мама папе удачно изменила? Или бабушка дедушке? Всё-таки двести лет прошло, мало ли.

— А… опять не подумал. Тогда не будем.

Я вздохнула. Чего делать не следует, более-менее ясно. Но встаёт другой вопрос: что же тогда делать-то? Чего хотел добиться призрак, указывая мне на тайник? Разве что можно подождать его повторного появления и попытаться уточнить…

За окном глухо взревели трубы. Звук этот заставил Дэна подскочить на месте и нервно оглядеться. Я тоже забеспокоилась, не понимая, что происходит. Неужели какая-то тревога?

— На замок напали?

Вопрос вырвался против воли. Не собиралась его озвучивать, но слишком уж растерялась. Дэн поморщился, поднимаясь с дивана и забирая со столика книгу.

— Хуже, — вздохнул он. — Мать приехала.

Пока Дэн лазал наверх, чтобы убрать книгу, я прогулялась около дверей, отыскала перстень и положила его обратно в шкатулку. Незачем пока кому-то знать, что он нашёлся. Вот явится призрак ещё раз, и посмотрим, что дальше делать. А если не явится… ну, жили же тут как-то двести лет без этого артефакта, правильно? И еще поживут.

— Тебе бы переодеться, — почему-то печально заметил Дэн из-за плеча.

Я невольно поморщилась. Разумеется, переодеться стоило, хотя бы из самоуважения. Но с другой стороны именно по нему эта необходимость и била меня больнее всего. То, что я буду наряжаться, стараться выглядеть хорошо, это… как придавать себе товарный вид. И меня будут оценивать, словно кобылу на базаре. Какая же гадость!

Отчасти мне было и неловко за эти мысли. Почему вообще я заранее, заочно, так плохо думаю о матери Ара? Может быть, она вполне нормальная, даже хорошая по сути женщина, просто с тяжёлым характером. Жизнь у неё была, надо думать, не сахар. Поэтому разве не может быть так, что под колючей твёрдой оболочкой скрывается от жестокой реальности нежное любящее сердце? По дороге в свою комнату я успела над этой мыслью посмеяться. Все люди добрые, да. Только некоторые об этом не подозревают.

Знакомая уже служанка постарше ждала меня, разложив на кровати новое чёрное платье, ворох юбок и поверх всего этого счастья, кто бы сомневался, корсет. На лице её застыло выражение сдержанного недовольства.

Захлопнув дверь перед носом Дэна, я постаралась приветливо улыбнуться. Что поделаешь, нелестное мнение об особе, одетой как попало, да еще и разгуливающей по замку в обществе мужчины, уже сложилось, поздно пить боржоми. Остаётся только сделать вид, что оно ничуть меня не задевает. Кстати, а в самом деле, задевает ли? В моей привычной системе координат я не сделала ничего постыдного. А в том, что здесь бытуют иные представления о приличиях, моей вины нет.