Теперь же такой ответ ни за что не пришел бы ему в голову. С какой стати ребятам интересоваться военными играми, когда можно устроить настоящую войну?

Эти новые мысли сильно встревожили Пола, но ему никак не удавалось выпихнуть их из головы. К тому времени, как такси добралось до Линкольн-Тауэрз, он впал в некое подобие прострации, воображая себе команду молоденьких изуверов, которых сам снабжает осколочными гранатами, замаскированными под мячи для бейсбола, призванными уничтожить подростковые бандитские формирования.

Пол просунул деньги за проезд сквозь узкую щель в плексигласе и вышел на углу. Он уже собирался перейти на другую сторону, когда заметил небольшой автомобиль, припаркованный возле супермаркета. Часть брезентовой крыши была взрезана, обрывки неровно свивали по бокам. Видимо на заднем сидении лежал какой-то предмет, представлявший минимальную, но все-таки ценность: кто-то воткнул ноле, вспорол крышу, засунул руку и украл вещь. Людям надо было бы получше думать, прежде чем оставлять машины с таким верхом прямо на улице...

Пол остановился, внутренне подобравшись. Что это еще за ход мысли?

Неужели мы должны сами обгадить каждое священное право, которое имеем? Неужели позволим им напугать нас до такой степени, что сами откажемся от всего, чего угодно?

Дождь сиял на мостовых как драгоценные камни. Пол взглянул вдоль квартала, скользнул глазами под бетон уэст-сайдского хайвэя, к реке. Мимо прошли огни лодки. Конечно, там, на грязной реке, в лодке, ты был бы в безопасности.

В безопасности, подумал Пол. Неужели это все, за что мы можем бороться? Неужели это все, что нам осталось?

Загорелся зеленый, и Пол перешел улицу и ступил на тротуар прежде чем увидел стоящего в тени дома человека. Плечи его были опущены, руки сложены на груди, а рот кривился в улыбке. Черномазый в тесном пиджачке и ковбойской шляпе. Длинный и мощный словно штык.

Пальцы Пола в ботинках подогнулись. Волосы встали дыбом. Сквозь тело прошла волна адреналина, заставившая руки затрястись. Они стояли лицом к лицу, и между ними не было ничего, кроме дюйма брызчатого дождя. Черный не пошевелился. Пол очень медленно повернулся и пошел по улице, чувствуя как в ушах отдается бешеное биение сердца.

Перед домом стоял грузовик, развернувшийся против движения. На ветровом стекле белела полицейская квитанция, но машину никто не собирался отбуксировать в участок: просто кто-то кому-то передал несколько долларов и все. Пол остановился у грузовика и посмотрел себе за спину, используя большое наружное зеркало. Черный стоял там же, где и стоял, едва различимый в полутени. Обливаясь потом, Пол вошел в здание.

Эта улыбочка; неужели негр знал, кто такой Пол? Может быть, это один из напавших на Эстер?

Он позволил воображению захватить его. Прекрати психовать, возьми себя в руки. Кэрол сказала – дети. Подростки. Этот же был взрослым, следовательно, никак не мог быть одним из них. Может быть, его удивление можно было приписать чересчур явному страху Пола; может он наоборот – интеллектуал – драматург или музыкант – решивший проверить, сколько полиции потребуется времени, чтобы снять его с этого утла. Провести так сказать, эксперимент на тему белой ненависти к черным.

Пол далее подумал было вернуться и сказать парню, что это не очень умно, проводить такие эксперименты. Если бы у меня в кармане лежал пистолет и ты бы продолжал так на меня смотреть, приятель, у тебя могли бы возникнуть крупные неприятности. Но это была лишь фантазия; не существовало реальной возможности выйти и все это сказать. Пол кивнул швейцару и направился к лифту.

Могу побиться с кем угодно об заклад, что подобные фантазии частенько приходят в голову горожанам. Если бы я был там, когда этот подонок резал крышу автомобиля, если бы я видел, что происходит и был вооружен...