— У подруги?

Кэтрин хочет отрицать это, но вовремя спохватывается.

— Бывшей. Очень давнишней.

Ривера покачивает головой, явно не в восторге от этого.

— И вы называете себя копом? Неосмотрительно, Кэтрин.

— Расслабьтесь. Я с ней лет двадцать не виделась.

— Тогда как заполучили гребаное авто?

— Проследила за ней до дома. А потом угнала.

— Угнали? Вы же сказали, что одолжили.

— Угнала. Так что прямой связи между нами нет. Ни следа.

— Но вы ехали на угнанной машине?

— Поменяла номера. Урок номер один. Так что ни следа.

— След есть всегда. Всегда. В тюрьмах людей, думающих, что они не оставили ни следа, как селедок в бочке. Наденьте. Или сделка отменяется.

Она ждет, пока Ривера красноречиво не пожимает плечами: мол, иначе никак. И только тогда она уступает и завязывает глаза.

— Плотнее, — велит он.

Она затягивает повязку и завязывает узлом. Темно, хоть глаз выколи.

— Хорошо, — слышит она слова Джорджа в тот момент, когда обе руки вдруг рывком заводят назад и стягивают вместе — наверное, кабельной стяжкой, и все это происходит прежде чем Кэтрин успевает воспротивиться. Она с негодованием тужится освободиться.

— Нет-нет-нет. Ни за что. Руки мне нужны. Освободите меня. Какого хера?! Джордж!

— Ну и как вам оно? Оказаться в наручниках? Вот только я был поделикатнее. Ваши бугаи ткнули меня мордой в асфальт на глазах у детей, придавив ботинком между лопаток и приставив пистолет к виску. Помните это? Вы помните это, Кэтрин?

— Полегче, Джордж. И разрежьте эту стяжку. Иначе сделки не будет.