— Джошуа Тилпин, где ты взял эту трубу? — с нажимом спросил преподаватель.

— Она моя, мистер Делф. — Глаза у новенького были серые, прозрачные и честные-пречестные.

Чарли не удержался, перегнулся через стол и схватил трубу — удостовериться кое в чем. Ну, точно! В прошлом году он нацарапал булавкой свои инициалы у самого мундштука. Метка была на месте, значит, труба его, Чарли. О чем он и заявил учителю рисования, добавив:

— На ней мои инициалы, Ч. Б., Чарли Бон.

— Дай-ка взглянуть. Нельзя так обращаться с инструментами, Бон. Но, похоже, труба твоя. Тилпин, почему ты солгал?

К этому моменту все уже бросили рисовать и уставились на новичка. Однако, против ожиданий Чарли, тот не покраснел, а только ухмыльнулся во весь рот, показав неровные мелкие зубы, и сказал:

— Извините, сэр. Прости меня, Чарли. Это я так пошутил. Простите великодушно!

Ни Чарли, ни мистер Делф не знали, что на это ответить. Учитель вернул трубу Чарли и велел идти обратно на урок. С порога Чарли обернулся и глянул на Джошуа. Что-то подсказывало ему, что этот «шутник» — тоже из одаренных. Рукава у Джошуа были сплошь облеплены клочками бумаги и катышами старательной резинки. Вдруг, прямо на глазах у Чарли, кусочек сломанного карандашного грифеля взлетел со стола и прилип к пальцу Джошуа. Тот подмигнул Чарли и щелчком стряхнул грифель. Чарли стало не по себе: ему померещилось, что новенький как будто поймал его на невидимый крючок и тянет к себе на прочной леске. Но как только Чарли отвернулся и вышел из класса, леска порвалась.

В мастерской скульпторов стоял грохот: по камню тюкали не только Танкред с Лизандром, но и еще с десяток человек. Чтобы привлечь внимание друзей, Чарли коротко протрубил в трубу.

— Нашел! — крикнул он.

— Ура! — отозвался Танкред.

Так, труба нашлась, теперь бегом писать штрафные строчки! Только где бы пристроиться? Чарли решил, что самое удобное — засесть за работу в том классе, который им отвели в этой четверти. Между тем академия кишела народом: кто бежал на перемену, кто — на спортивные занятия, но все, кроме Чарли, двигались целенаправленно и уверенно. «Что со мной творится? — забеспокоился Чарли. — Или это не со мной, а с расписанием? Все перепуталось». Он решил, что найдет кого-нибудь из одноклассников в новом классе и спросит про расписание.

На дверях класса Чарли встретила записка, написанная тем же витиеватым почерком, что и послание про отъезд мистера Пилигрима. Она гласила:

«Танталиус Мармор. Музыка, миманс и история Месопотамии».

Чарли приложил ухо к двери, но из класса не доносилось ни звука. Он набрался храбрости и заглянул внутрь. Из учеников в классе не оказалось ни души, зато у окна, погруженный в чтение, восседал незнакомый учитель в фиолетовом плаще. На бледном, узком лице незнакомца выделялись грозно сросшиеся черные брови, темные волосы закрывали уши и падали на глаза.

— Да? — недружелюбно спросил он.

Чарли нервно сглотнул.

— Мне надо написать штрафные строчки, сэр, — оробев, выдавил мальчик.

— Фамилия? — Голос у нового учителя был гулкий и раскатистый. А тогда, в коридоре, он шипел, как змея!

— Бон Чарли, сэр.