Ажда была новой зазнобой Маркса – моделью из Турции, самозабвенно игравшей в сквош и изредка дефилировавшей по подиуму. Как раз в его вкусе.

– Черт, я думал, мы играли всего минут пять!

Маркс сорвал с вешалки и быстро натянул на себя пальто – такого же верблюжьего цвета, как у Сэди.

– Твой друг – больной на всю голову. Или гений. Как ты с ним познакомился?

В день, когда Сэди впервые встретила Сэма, старшая сестра Алиса изгнала ее из больничной палаты. Алиса рвала и метала, как только может рвать и метать тринадцатилетний подросток, вообразивший, что умирает от рака. Их мама, Шарин, сказала, что не стоит ограничивать свободу самовыражения Алисы, так как половая зрелость вкупе с болезнью – та еще гремучая смесь, которую ни одно человеческое тело вынести не в состоянии. Фраза «не стоит ограничивать свободу самовыражения» означала, что Сэди следует отправиться в приемный покой и ждать там, пока Алиса не перебесится.

Чем на сей раз она вызвала неудовольствие старшей сестры, Сэди не понимала. Она всего лишь раскрыла журнал «Подросток» с фоткой девочки в красном берете и сказала:

– Он бы тебе пошел.

Конечно, за точность слов она не ручалась, так как не придала им тогда никакого значения, но, какими бы они ни были, Алиса пришла в ярость и заорала как полоумная:

– В Лос-Анджелесе никто не носит такие береты! Поэтому у тебя и нет друзей, Сэди Грин!

Затем Алиса кинулась в ванную и разревелась. Или скорее надрывно закашлялась, так как нос у нее был заложен, а горло покрыто язвочками. Шарин, спавшая в кресле, вскочила и бросилась утешать дочь, советуя ей успокоиться и не доводить себя до болезни.

– Но я уже больна! – взвыла Алиса.

И тут разревелась Сэди. Друзей ей и вправду не хватало, но разве это повод над ней издеваться? Алиса просто злючка! Тогда-то Шарин и отослала ее в приемный покой.

– Так нечестно! – всхлипнула Сэди. – Я ничего плохого не сделала. Она взбеленилась на ровном месте.

– Да, так нечестно, – устало согласилась Шарин.

Слоняясь по приемному покою, Сэди пыталась разобраться в произошедшем. Она и в самом деле думала, что красный берет будет невероятно хорошо смотреться на голове Алисы. Но может, сестра углядела в этих словах намек на свои волосы, которые начали выпадать после химиотерапии? Черт! И кто ее за язык дернул? Чего она полезла с этим дурацким беретом? Полная раскаяния, Сэди постучала в стеклянную дверь палаты Алисы, чтобы извиниться, но Шарин одними губами прошептала:

– Приходи попозже. Алиса спит.

Близилось время обеда, и Сэди ужасно проголодалась. Теперь она жалела не Алису, а себя. Как же ее все достало! Алиса ведет себя как безмозглая идиотка, а распекают одну только Сэди! Конечно, ее сестра больна, но она ведь не умирает. Сэди постоянно твердили, что у Алисы не самый страшный вид лейкемии и процент выздоравливающих очень высок. Лечение проходило хорошо, и этой осенью Алиса даже собиралась пойти в школу вместе с другими старшеклассниками. И в больницу ее положили всего на двое суток. Да и то, по словам мамы, чтобы комар носа не подточил. Чтоб уж наверняка. Сэди нравилось выражение «комар носа не подточил». Комар, умевший точить нос, занимал ее невероятно. А загадочный зверь «уж наверняк» в ее воображении превращался из змея-ужа в мифическое существо, полусенбернара, полуслона, – громадное, умное, добродушное создание, призванное защищать сестер Грин от всевозможных бедствий и прочих жизненных передряг.

Медбрат, заметив в приемном покое неприкаянную и совершенно здоровую одиннадцатилетнюю девочку, угостил ее ванильным пудингом. Наметанным взглядом определив, что Сэди – всеми заброшенная сестренка какого-нибудь несчастного малыша, проходящего лечение в клинике, он предложил ей скоротать время в игровой комнате.

– Там есть игровая приставка «Нинтендо». В выходные дни ею редко пользуются, да и в комнате сейчас никого нет.

Подумаешь, у них с Алисой тоже была «Нинтендо». Правда, Сэди доберется до нее только через пять часов, кода Шарин отвезет ее домой. На дворе стояло лето, а единственную книжку «Будка-призрак», которую Сэди прихватила с собой, она уже зачитала до дыр. Если бы у Алисы не сорвало крышу, они бы провели этот день как обычно: посмотрели бы любимые телешоу «Жми кнопку!» и «Угадай цену», полистали бы глянцевые подростковые журналы, прошли бы парочку тестов на определение личности и сыграли бы в «Тропу Орегона» или другую образовательную игру, имевшуюся на девятикилограммовом ноутбуке Алисы, который ей выдали, чтобы она не отстала от класса. В общем, нашли бы, чем себя занять, как и остальные девчонки. Да, похвастаться обилием друзей Сэди не могла, но разве она в них нуждалась? У нее ведь была Алиса – самый чудесный друг во вселенной. Самый умный, самый любимый, самый красивый, самый спортивный, самый отважный, самый веселый и самый <заполните свободное пространство любым прилагательным по вашему выбору>. Не друг, а верх совершенства! И хотя Сэди утешали, что сестра непременно поправится, Сэди частенько фантазировала, каким станет мир, если из него исчезнет Алиса. А вместе с ней исчезнут их общие шутки, музыка, свитера, замороженные шоколадные пирожные и тепло сестринского тела, прижимающегося в темноте под одеялом. С кем тогда Сэди делиться сокровенными тайнами и горькими обидами невинного сердца? Кто будет их хранить? Сэди никого так не любила, как Алису. Ни родителей, ни бабушек с дедушками. Мир без Алисы представлялся ей унылым и безрадостным, как зернистая фотография Нила Армстронга, ступающего по Луне. Мир без Алисы внушал ей такой ужас, что она просыпалась посреди ночи от страха и больше не могла сомкнуть глаз. Что, если и вправду ненадолго сбежать от всего этого в безмятежную страну «Нинтендо»?