– Дедушка сказал мне, что если его не будет, то я могу приказать солдатам выйти на их посты, – сказал Донкерри высоким, неистовым голосом.

Харн и Шет поглядели друг на друга. Оба они знали, что Каинрон отрекся от Донкерри, и мальчик почти наверняка врет. И Киндри тоже это знал.

– Перестань! – резко одернул он его. – Думай, что говоришь.

– Я подумал. Я в долгу у Торисена. Время платить.

– Правильно ли я понимаю, – осторожно спросил Шет, – что ты отвечаешь честью за сказанное?

Донкерри вдохнул поглубже, он был очень бледен:

– Да.

– Тогда мы можем двигаться. – На полпути к выходу Шет повернулся. – Спасибо, – сказал он Донкерри и исчез. Все слышали, как он снаружи выкрикивает приказы.

– Т-ты расскажешь Верховному Лорду? – дрожащим голосом спросил мальчик Харна. – Постарайся объяснить…

– Он поймет и будет гордиться тобой. А теперь тебе лучше пойти с нами.

– Сэр, для ритуалов нет времени, – запротестовал Бур.

– Хвала Трехликому, в данном случае нам не надо брать все в свои руки. Просто найди ему меч.

– И доспехи?

– Нет.

Киндри схватил Харна за руку:

– О Трое, вы не можете взять его в бой, он же ребенок!

– Все мы находим свои обряды и следуем им, – неожиданно сказал Бур. – Так сказал мой лорд в Тагмете, – пояснил он.

– Этот обряд может спасти нас всех, но через ложь, стоившую Дони чести, – отозвался Харн. – Единственный способ восстановить ее – достойная смерть. Ты это знаешь, высокорожденный.

Киндри разжал руку, она безвольно упала.

– Да, – тихо сказал он. – Знаю. Прощай, Донкерри.