— Я берусь уговорить месье Леблана уступить вам шлюпку. В ней есть бочонок с водой. Простите уж, со съестными припасами на корабле плохо, но что найдем — все ваше. Вы получите весла, компас…
— Вы что же, имеете в виду шестивесельный ял, стоящий на палубе?
— К сожалению, другого нет.
— Но один человек едва ли может сдвинуть его с места, даже на спокойной воде.
— Увы, у меня нет других пленников. Клянусь честью, я бы отпустил их с вами. А так — могу дать лишь то, что имею.
Лорд Габерлин скривил губы в презрительной усмешке:
— Да уж, перспектива не из лучших. Что ж, месье, раз вы утверждаете, что всегда держите слово, продолжу оставаться вашим пленником. Но учтите, я в любой момент, когда сочту удобным, могу потребовать свободы.
Я посмотрел на англичанина. Когда-то в молодые годы отец сказал мне: «Достойный враг — это полврага», — и жизнь никогда не давала мне случая усомниться в правоте его слов. Я глядел на хмурое лицо, ловил высокомерный взгляд и слушал доносящиеся с палубы команды мичмана. Корабль готовился к швартовке.
— Хорошо, пусть будет так.
—
Глава 7
Никогда не знаешь, что придет завтра — следующее утро или следующая жизнь.
Трехцветный флаг на мачте куттера радостно трепетал на ветру, точно порывался опередить корабль и влететь в порт Бреста вольной птицей. Должно быть, команду с кораблем здесь уже числили пропавшими, и теперь на берегу царило радостное возбуждение. Орудийные залпы крепостной артиллерии, салютовавшей в акватории порта маленькому кораблику, звучали так торжественно, будто «Стриж», как минимум, пустил на дно линейный корабль англичан.
И то сказать, фортуна не баловала республиканский флот победами. Всего четыре года назад британцы ворвались прямо в Брест и разгромили стоявшую здесь эскадру адмирала Вилларе-Жуайеза, захватив в плен шесть мощнейших кораблей и еще один утопив. На этом фоне даже удачный побег крошечного посыльного судна выглядел победой. У пирса уже собралась ликующая толпа, с борта я отчетливо видел толстяка, подпоясанного трехцветным шарфом мэра, и генерала, размахивающего шляпой, — должно быть, начальника гарнизона крепости. Мичман Леблан, оглушенный столь восторженным приемом, то и дело оглядывался на меня, словно ища поддержки. Его матросы и вовсе казались ошарашенными.
Едва раздалась команда: «Отдать швартовы!», оркестр грянул «Марсельезу», и понеслось, и закрутилось. Командир «Стрижа», его команда и прочие беглецы стали героями дня, вернее, ночи. Им наливали бесплатно, много и везде. Лишь обессиленная пережитым Софи отправилась в предоставленный мэром номер лучшей в Бресте гостиницы. Брат через некоторое время присоединился к ней. Признаться, я бы с охотой последовал их примеру: усталость давала о себе знать. Но, снабженные самыми лестными рекомендациями Леблана, мы с Сергеем просто не могли вырваться из толпы восторженных слушателей, требовавших все новых и новых подробностей нашего смелого предприятия. С их стороны это было неосторожно. Лис был в своей тарелке, которая ближе к утру больше напоминала рог изобилия.
С каждой минутой побег становился все красочней и драматичней. Я уже начал опасаться, как бы здешний гарнизон, наслушавшись моего друга, не предпринял дерзкую вылазку с целью захватить опустошенные и разгромленные нами крепости Нормандского архипелага. Я едва сдерживался, чтобы не полезть объяснять молодым офицерам, взявшим Лиса в плотное кольцо, что его байки противоречат элементарной логике, что за имевшееся у нас время мы бы просто не успели совершить такое количество подвигов. Но французы внимали Рейнару с восхищенной преданностью кроликов на завтраке у питона.
А мой напарник, ободренный вниманием, повествовал все вдохновеннее.
Единственная заминка вышла, когда генерал Орн, командующий гарнизоном Бреста, потребовал сдать ему пленника. Я вытянулся, как подобает штабному, и объявил:
— При всем уважении, месье, я не имею возможности подчиниться вашему приказу. Наместник английского короля слишком важная птица, чтобы сидеть в здешнем каземате. Я обязан доставить его в Париж, к военному министру.
— Приказы здесь отдаю я, — нахмурился генерал Орн.