— А не следовало бы?

— Ну что вы! Клянусь, скажу вам чистую правду. Только мы едва знакомы…

— И за этот короткий промежуток времени вы были неизменно, до горечи честны со мной. — Он криво улыбнулся. — О других, увы, я такого сказать не могу.

Признание принца невероятно польстило Элизе, она еще больше расправила плечи.

— И что бы вы хотели обсудить?

Он перевел взгляд на огонь в камине.

— Дело касается Матуса. Я размышлял о том, что же предпринял Матус после разговора с господином Хитом в свете того, что рассказала мисс Хит, и учитывая тот факт, что у Матуса не было значительных долгов. Ни одного долга, ради погашения которого потребовался бы заем.

— Вот как! — воскликнула Элиза. — Странно… А ведь мисс Хит, казалось, была совершенно уверена, что речь шла о долге.

— Фельдмаршал Ростафан, однако, унаследовал значительное состояние, происхождение которого неясно.

— О, а это уже интересно. Но какое это может иметь отношение к разговору мистера Рейно с господином Хитом?

— Точно сказать не могу. Но мне кажется, что, возможно, Матус говорил с господином Хитом от лица Ростафана?

— А такое может быть? — удивилась она.

— По-вашему, мое предположение слишком притянуто за уши? — спросил он.

— По-моему? — Элиза вдруг осознала, что он изучает ее. Казалось, он действительно хотел знать ее мнение. Это было для нее в новинку. Несмотря на то, что отец ценил ее мнение, мистера Фринка и адвокатов, которые заглядывали к ним, едва ли его интересовало, что она думает. Они удивились бы, узнав, что сам принц Себастьян советуется с Элизой Тринклбэнк. И наверняка недоумевали бы по поводу столь высокой оценки ее мнения. Впрочем, ее саму воодушевило желание принца услышать то, что она скажет.

— Почему, по-вашему, молодая женщина охарактеризовала беседу как разговор о некоем долге? — спросил он.

Элиза попыталась вспомнить слова мисс Хит. «Отец упомянул, что обсуждался какой-то долг». Но она не уточнила какого рода, а уже Элиза с Каролиной предположили, что речь шла о деньгах, поскольку вовлеченными сторонами оказались банкиры. Совершенно очевидное предположение, но сейчас ей пришло в голову, что речь могла идти о чем угодно.

— А что, если речь шла не о деньгах? — задумчиво произнесла она. — Что, если речь шла о долге иного рода, и необязательно о денежном?

— Не понимаю, — признался Себастьян.

— Например, о благодарности. Или о долге чести.

Принц задумался. Встал, подошел к окну, подбоченился. Резко обернулся.