— Из того, что ты говоришь, получается, что силы заклинателя не так уж и важны. Позвать можно любого. Вожак что, самый сильный демон?

— Нет, но с ним я лучше всего знакома. Сегодня демона нельзя призвать против его воли — он позовет других, которые сами явятся к месту проведения ритуала, и разорвут наглого заклинателя на клочки. Можно только позвать. Но тут еще не известно, станет ли демон отвлекаться от выпадающей раз в году охоты и отвечать на чей-то там зов. Я надеюсь, что Вожак придет — мы давно знаем друг друга.

— А если не придет?

— Тогда вызову его через три дня, правда, сил на это потребуется гораздо больше.

— Больше пока вопросов нет. Если появятся, могу их задать после ритуала?

— Конечно. Учтите все, Вожак груб и вспыльчив, так что храните молчание. Что ж, пора начинать, и да поможет нам Госпожа Ночи. Сестры!

Младшие жрицы, к удивлению Шиду, не стали плести заклинаний, хотя ученик палача смотрел во все глаза. Вместо этого они достали из складок одежд инструменты — поперечную флейту, две дудочки, маленький барабан и, к удивлению Шиду парные погремушки.

Сначала зазвучали дудочки, тягуче разливая вокруг тоскливое гудение, медленно переливающееся с ноты на ноту. Следом в воздухе словно заискрились звонкие, чистые звуки флейты, а мгновением позже включился редкий рокот барабана. Дважды прошуршали погремушки и снова надолго замерли. Мерный речитатив старшей жрицы не вплелся в эту мелодию, он словно шел параллельно ей, будто голос и музыка существовали в двух разных пространствах, одновременно доступных для восприятия. Шиду смотрел во все глаза. Ауры жриц и вяза почти слились в одно целое. Дерево, до этого больше всего похожее на погруженного в сон исполина, начало окутываться различимым даже простым взглядом свечением и оно словно отслаивало от себя плетение. Ученик демона не столько видел, сколько ощущал, что появляющаяся вокруг потерявших листву ветвей вязь тонких энергетических нитей — своеобразный отклик на вибрации воздуха.

Музыка, несмотря на свою тягучесть, словно сплеталась вокруг барабана упругими толчками, невольно заставляя дышать глубже. Речитатив жрицы набирал скорость и громкость, в нем появилась нехарактерная для эльфийского языка отрывистость. Мерцающее кружево медленно стекло по стволу, к самым корням дерева, и словно испугавшись последнего резкого крика жрицы, бросилось во все стороны, на долю мгновения расстелившись по припорошенной снегом поляне зеленоватой паутиной. Жрицы медленно разомкнули свою связь с вязом, но дерево продолжало слабо светиться, и в воздухе вокруг него танцевали золотистые искорки. Старшая облегченно выдохнула:

— Все, теперь осталось только ждать.

Мелодия потеряла силу, и теперь лилась медленно и не спеша — скорее всего, в музыке не было необходимости, просто жрицам не хотелось коротать время в тишине.

Неожиданно вдалеке раздался рев. Его источник быстро, очень быстро оказался совсем рядом. У сидящих на дереве перехватило дыхание, жалобно всхлипнула напоследок флейта, и музыка смолкла. Шиду затаив дыхание смотрел на ауру возникшего на поляне чудовища. Чем-то она была похожа на ауру Омеги и когда-то встреченной девочки-дракона. Багровые и черные сполохи среди буйства желто-зеленых потоков. Только вот она была как-то… Шиду не смог подобрать точного определения. Грубее? Наверное, почему-то приходило на ум именно это слово. И еще, пожалуй, более хаотичной. Нет, скорее более асимметричной — багровый доминировал над черным, а зеленый — над желтым.

Заметив, что окружающий лес выглядит неярким мерцанием спящих деревьев, Шиду усилием воли вернул себе обычное зрение. Присмотрелся к призванному демону… и озадаченно потянулся к мочке уха.

На краю поляны высилось стальное чудовище. Назвать другим словом огромный, в потеках крови и грязи, обвешанный огромным количеством непонятных железяк мотоцикл язык просто не поворачивался. И хотя у этого механизма изо всех щелей выстреливали языки огня, вместо фары скалилась металлическая волчья голова с рубиновыми глазами, а колеса наполовину погрузились в искрящиеся багровыми молниями тучки — все равно это был мотоцикл. С седлом, оббитым грубо обработанной человеческой кожей — можно было догадаться по некоторым сохранившимся деталям, вроде рукавом свешивающейся в сторону руки, которую нерадивые мастера попросту забыли отрезать, когда натягивали шкуру.

В седле этого ржавого и грохочущего чудовища сидел медведь. Здоровый такой медведь, метра три ростом, в тяжелых латных ботинках и перчатках. Из прочей одежды на нем была хлопающая полами по внушительному пузу короткая жилетка, покрытая причудливыми узорами, и повязанная на голове бандана. Над полосой черно-белого платка торчали острые, с кисточками, рысьи уши, а под ней тлели в провалах глазниц два облачка зеленого тумана.

— Здорово! — прорычал густейшим басом демон, слезая с мотоцикла и вразвалочку подходя ближе. Почесывая левой лапой густую, будто из медной проволоки, шерсть, правую он поднял в приветственном жесте. И обтянутая черной кожей, почти человеческая ладонь оказалась точно на уровне лица Шиду. Сдавленно пискнула Кирвашь и подалась вперед, видимо желая лучше рассмотреть продолжающего говорить демона. — Выкладывай быстрее, зачем звала. У меня в степи отличная охота как раз, уже целых два племени загнали.

— Привет тебе, Вожак! — отозвалась старшая жрица. — Сам знаешь, я не стала бы тебе звать без веского повода…

Договорить она не успела. Демон неожиданно уставился куда-то в сторону, и от него во все стороны хлестануло такой яростью, что эльфы отшатнулись:

— КУДА?! СТОЯТЬ!!! — невнятно прорычал демон, развернулся было к мотоциклу. Но вдруг замер. Аура приугасла, плечи поникли, и обреченный взмах лапы послужил сигналом для длинной речи на непонятном языке. Впрочем, смысл поняли все, и Шиду даже не глядя почувствовал, как темнеет у жриц помоложе лицо — любого смертного за подобные богохульства наверное сожгло бы на месте, словно вампира.

— …такую охоту запоганить! — наконец закончил Вожак и, снова повернувшись к вязу, тяжело плюхнулся на задницу, будто ноги внезапно отказались ему служить. Земля содрогнулась от тяжести обрушившейся на нее туши. Звякнул кубок на подпрыгнувшем камне. Даже по дереву прошла дрожь, которой оказалось достаточно, чтобы сидевшая не в самой устойчивой позе Кирвашь сорвалась со своей ветки. Истошный визг заставил демона недовольно прижать уши. С неожиданной для своих габаритов скоростью вожак протянул лапищу. Но на внушительную лопату подставленной ладони эльфийка не упала. Вместо этого она наткнулась животом на выставленную в сторону ногу Шиду. Стиснувший зубы ученик палача обхватил обеими руками ствол дерева, напряг все мышцы и с трудом удержался, не позволив тряпкой повисшей поперек его ноги девушке упасть. Коротко выдохнув, человек дернул вытянутой конечностью, подбрасывая груз вверх. Быстро перевернувшись, обхватил свою ветку ногами, схватил не успевшую упасть Кирвашь и притянул к себе. Скривившись от снова резанувшего по ушам визга, одной рукой прижал вырывающуюся эльфийку к себе а другой зажал ей рот.