– Береги себя, Саня, прошу тебя и заклинаю, ради детей, ради жены, ради мамы и ради нас… ради меня… Пожалуйста, береги себя.

Аромат любви опьянил Алекса. Он потерял дар речи, сердце стало биться с колоссальной скоростью, кровь хлынула в голову – она была так близко, что слегка касалась волосами его щеки. Александр взлетел на седьмое небо от удовольствия. Не отрывая от нее взгляда, он медленно нащупал рукой плечо Марии. Осторожно потянул ее к себе и произнес:

– Буду беречь себя – ради детей, ради жены, ради мамы и ради тебя, милая Мария… Моя… Мария…

Она подняла на Алекса глаза, излучающие испуг, беспокойство, тревогу и любовь одновременно.

– Мы же договорились, Саша! Бетон же?! Ты же обещал! Слово дал…

– Да, бетон… К черту бетон – он не вечен. Он лопается, и его распирает… я… я люблю тебя, Мария. Люблю, люблю, люблю… – Последняя фраза застыла между губ двух жаждущих сердец… Страстный поцелуй объединил их сердца…

Минутный долгий и пылкий поцелуй прервался по инициативе Марии. Она толкнула Александра от себя, а точнее – сама оттолкнулась от него, выпрямив свои руки.

– Что мы делаем, ужас! Опять лопнул железобетон. Ужасно, Ал, ужасно. Ты свое слово не сдержал. Я грешна дважды – и перед Мишей, и перед Олей. Ужас… ужас. Бетон – ты же обещал тогда, у источника Семирамиды[12]…

– Прости, милая, прости, – медленно произнес Александр. – Да, я обещал, что залью свою любовь железобетоном и уложу сверху асфальт, как и обещал. Потом сверху я прошелся катками, потом еще слой песка уложил на асфальт, потом еще слой щебня, потом связал это все арматурой, двенадцатимиллиметровой, и залил еще одним слоем бетона, и после всего – еще слой асфальта… Но и этот пирог не выдержал, когда я увидел тебя в дверях. Я понял еще и еще раз, что не смогу без тебя. Что больше всех на свете я люблю именно тебя. Что моя Оленька? Классная, умная, хорошая, любящая меня… Но я-то люблю только тебя. И все эти слои щебня, бетона, асфальта, металла и еще раз асфальта – все это разорвалось, как разрывают асфальт корни дуба. Все разлетелось на мелкие кусочки. Все… Я люблю тебя, Мария. Люблю!!! Побудь со мной, пожалуйста. Мне многого не надо, просто держать твою руку. Я же понимаю…

Мария, изумленно глядя на него, медленно произнесла:

– А я люблю тебя, мой сумасшедший рыцарь… Благородный, сумасшедший и жестокий…

И нагнувшись, еще раз поцеловала его в губы и быстрым шагом пошла к двери.

– Не могу, прости, не могу… Заводи свою бетономешалку, Саня… Так нельзя.

Белая дверь закрылась за спиной убегающей Марии, и остался Алекс один в большой палате. Он посмотрел ей вслед, потом на окно, на моросящий дождь. Было грустно и тоскливо.

Она, она была рядом и ушла. Бетон. Свежий бетон зальет все. Ему надо завести бетономешалку и залить новым слоем любящее сердце и саму любовь.

Зашла медсестра. Присела на край кровати, положила на тумбочку пластиковую рюмочку с таблетками и сказала:

– Таблетки принимайте, Александр, таблетки. Эти сейчас, а розовую – через один час, – закончила она, потом с беспокойством спросила о его самочувствии.

– Отличное, – ответил Алекс.

– По вам не скажешь, – продолжила она и, надев фонендоскоп, начала слушать сердце Алекса. После резким движением убрала фонендоскоп и начала измерять давление.

– Что с вами, Александр, что с вами?! У вас давление высоченное. Это ужасно много. Вы что тут, на велотренажере катались? Я приглашу доктора. Это ненормально.