– Ладно, я заплачу тебе половину суммы, остальное четвертого декабря…

– Борис Михайлович, не стоит так со мной, не стоит! Вы же говорили только что: оплатите, как только продадите половину. Теперь убедились, что продано две трети. Так будьте последовательны, выплатите всю сумму. А я через неделю вам привезу экспортный тюль. И мы с вами еще заработаем, более того, со следующего раза гарантирую, мы с вами введем еще одно новшество: пять процентов от всей выручки я тут же оставлю вам.

– Вы что, взятку мне предлагаете?!

– Да нет же, какая взятка. Вам же пора сделать ремонт в магазине, покупать лампочки и прочее. Сейчас-то я не смогу, но на экспортном тюле мы с вами полноценный евроремонт сделаем, правда!

– Вызывали? – В кабинет без стука вошла Наталья Семеновна, невысокого роста, горбатенькая бухгалтерша в старорежимных серых нарукавниках.

– Да, принеси мне, пожалуйста, – обратился к ней, словно к старшей сестре, директор, – остатки по вот этой накладной. И сама посмотри – похоже, что мы продали уже шестьдесят процентов этого товара. Если все так, то неси мне всю сумму по договору и подготовь расходник, чтоб заплатить нашему поставщику.

Пока бухгалтер ходила по поручению, Борис Михайлович усиленно изучал какие-то журналы, сверял с накладными. Потом записывал. Но Александр сидел молча. Он не мог поверить, что все может получиться. Он просчитывал, как в шахматах, что еще может выкинуть этот директор, чтоб не заплатить.

Через четыре минуты вошла бухгалтер с папкой документов и холщовым инкассаторским мешком.

– Да, все верно, из двухсот рулонов осталось всего двадцать пять, и частенько испрашивают! – забрюзжала назидательно Наталья Семеновна. – Тем более скоро новогодние празднички, будут сметать всё. Итого к оплате 2 миллиона 578 тысяч рублей…

Она извлекла морщинистыми пальцами бывалые, бурые пачки купюр, положила деньги на директорский стол и передала расходный кассовый ордер для подписи Александру. Он аккуратно заполнил все графы. И отдал серый листок Наталье Семеновне. Всё!

Она вышла. Директор придвинул к нему деньги и, устало и в то же время дружелюбно разглядывая Александра поверх очков, достал из стола полиэтиленовый «приз» с лейблом «Мальборо» и ковбоем в замшевой куртке:

– Держите пакет, господин коммерсант, пригодится, а то карманов-то вашей «варенки» явно не хватит…

Александр деньги посчитал, сперва по пачкам, чтоб убедиться, что сумма верная. Потом взял пачку десятитысячных купюр и прокрутил в руках, пролистывая, как книжку, принюхиваясь к трудовой пропитке каждой купюры – красно-желтые десятитысячные купюры, сине-голубые тысячные с российскими гербами вместо портретов Ильича в виде водяных знаков. Посмотрел наугад пару банкнот и сложил все в пакет. В голове он быстро просчитал: пять процентов от всей суммы – это примерно сто тридцать тысяч. Понимая, что об этом не договаривались, тем не менее достал пачку тысячных купюр и пачку пятисотрублевых и оставил на столе директора.

– Это в фонд ремонта. Мы, коммерсанты, должны помогать друг другу и зарабатывать совместно, – сказал Александр, направляясь к двери.

– Не нужно сейчас никаких денег, – раздраженно отреагировал Михалыч, – вот привезете мне обещанные двадцать кэмэ, получите за месяц деньги, тогда и оставите на ремонт десять процентов, а не пять, ладно?

– Надо подумать, – буркнул Александр, забирая пачки денег, его мозг работал как счетно-вычислительная машина. – Но вы же понимаете, что экспортный вариант тюля будет стоить маленько дороже, чем этот?

– Понимаю, конечно, – улыбнулся Михалыч. – Он может стоить на пятнадцать процентов дороже, чем этот, и все равно его купят!

– Отлично, но просьба: оплата за две недели и без привязки к продажам. Товар проходной, и вы это видите, а так я смогу и еще что-то привезти. И если что еще надо – скажите, достану любой товар, – добавил Александр.

– Хорошо, десять процентов и две недели! – Рука Михалыча потянулась к Александру, они обменялись рукопожатием и посмотрели в глаза друг другу. Они все поняли. Процесс пошел!

Александр шагнул к двери, потом обернулся, положил на край стола пачку тысячных купюр.