Кит написал клятвы, которыми мы с Ниппи обменялись, поженившись в сентябре 2013 года. Мы одолжили их у Марка, который недавно женился на Бонни, тоже пурианке, красивой актри-

се и певице, авторе песен. Услышав эти клятвы несколько месяцев назад, мы решили, что слова идеальны.

Мы заключили гражданское партнерство весной 2013 года, но в следующем сентябре мы решили устроить настоящую церемонию с большой вечеринкой для семьи и друзей из NXVIM в отеле «Шангри-Ла» в центре Ванкувера. Тем утром вход в отель обрамляли высокие цветы, мраморные полы и люстры в лобби сияли, а основной зал был украшен огромными тропическими растениями «райская птица», стрелициями.

Я хотела, чтобы все присутствующие были поражены – не только наши друзья, но и родители мужа, которых я увижу в первый раз. Они жили между Нью-Йорком и Атлантой, и у них было пятеро взрослых детей. Так что, учитывая, как часто мы с Ниппи путешествовали на Западное побережье, чтобы организовывать мастер-классы ПУР или посещать срочные собрания в Олбани, нам так и не удалось выбрать идеальное время для встречи со всей его семьей. Я так нервничала и надеялась, что все получится…

…А еще боялась. Лишь только встретившись с утонченной южной женщиной, которая только что стала моей свекровью, я поняла, что ее честный сын-американец был смыслом ее жизни. Дети всегда будут для нее в приоритете. Я подошла, чтобы тепло обнять ее, и, хотя она вела себя

со мной вежливо, я почувствовала какое-то презрение. Словно она наблюдала за сыном в ситуации, которую не могла контролировать, и знала об этом. Ниппи предупредил меня, чтобы я не переживала из-за ее осуждения, и его юмор помог снять напряжение. И все же мне хотелось угодить ей.

Я не знала, направлено ее осуждение на меня лично или скорее на группу наших друзей (а члены ПУР пришли в полном составе, чтобы отпраздновать нашу свадьбу). Более шестидесяти друзей из всех центров NXIVM в Северной Америке получили приглашение. Более половины подружек невесты состояли в ПУР, а Лорен Зальцман была нашей свидетельницей и главной подружкой невесты. Она и остальные представители невесты были одеты в элегантные наряды из черного атласа, а я – в белое коктейльное платье без лямок и длиной по колено. Я только недавно узнала, что нахожусь на шестой неделе беременности, и мы с Ниппи были безумно рады. И все же отсутствие алкоголя никогда не было проблемой в NXIVM. Несмотря на почти «сухое» приветствие в бальном зале отеля, мы заняли танцпол и исполнили флешмоб, которому нас менее месяца назад научила хореографическая компания ПУР из Мехико на ежегодной «Неделе А».

Хотя оба моих родителя в разное время попробовали себя в ПУР, наша свадьба стала неким

откровением для моей семьи. Моя семья понятия не имела о том, насколько глубоко я погружена в NXIVM, и я чувствовала, что мои родители и родители мужа не знали, как к этому относиться. Мама старалась незаметно поделиться со мной своими чувствами, а гости с обеих сторон сообща позировали для фотографий, внешне все было мило и спокойно. Но я молча попросила всех их кое-что игнорировать: осматриваясь, можно было увидеть искусственные улыбки, натянутые на идеальные лица, а все из ПУР так походили на роботов, что, когда я ощущала на себе взгляды родителей мужа, даже мне становилось не по себе. Я видела, что их беспокоит, так же как и моих родителей. Из-за того, какими счастливыми мы выглядели, их явно мучил вопрос, что же такое мы все тут употребляем? Нэнси прилетела, но Кит остался в Олбани, потому что не любил путешествовать, если только не ради встречи с Далай-ламой. Его отсутствие могло бы расстроить какую-нибудь другую пару, но я почувствовала облегчение. Ситуация стала бы лишь еще более странной, если бы он стоял тут и наслаждался вниманием, окруженный компанией своих последователей. А ведь это был наш день, не его!

На следующее утро мы организовали бранч, во время которого между столами ходил фотограф и делал снимки. Как и почти все нанятые на праздник люди, он являлся членом ПУР. Это

была часть нашей философии: нужен ли вам парикмахер, механик, финансист, флорист, похоронные услуги – что угодно, – вы соглашались «покупать» в сообществе и нанимать человека из него, если вам нужны определенные услуги. NXIVM называла это Коалицией Этичного Бизнеса, и я считала, что эта наша собственная дружелюбная экономика. Если мы будем пополнять банковские счета друг друга, то таким образом предоставим другим деньги, необходимые для оплачивания курсов ПУР. Мне всегда нравилось ходить на шопинг в местные магазины. В этом контексте мне хотелось, чтобы люди из нашего сообщества зарабатывали деньги, и я мечтала поддержать их.

Но в любом случае на свадьбе был наш фотограф. Я выбрала себе завтрак в буфете и уселась рядом с Лорен. Она посвежела, а ее кучерявые волосы этим утром высохли естественным образом. Когда к нам подошел фотограф, я пододвинулась ближе к Лорен и обняла ее. Она сжала мои пальцы, но легко, почти без энтузиазма… и натянуто улыбнулась, что совсем не было похоже на ее обычную лучезарную улыбку. Глядя на эту фотографию сейчас, я понимаю, насколько сильно была счастлива: на черно-белом изображении даже видны морщинки у кончиков губ. Моя лучшая подруга прилетела, чтобы отпраздновать самое счастливое событие в моей жизни… Но она-то счастливой не выглядит.

Примерно в этот период нашей дружбы мы завели разговор, который коснулся проблемы, давно, насколько я знала, мучившей Лорен. Она хотела ребенка. Когда я спросила ее, почему она ничего не делает, чтобы воплотить эту мечту в жизнь, она сказала: «Ради организации». Я взглянула на нее: «Что?» Нам обеим было уже за тридцать. Почему она позволяла организации или кому-то другому принимать решение за нее?

Она всегда так относилась к своей любовной жизни, и ее романтическая жизнь волновала меня как подругу, потому что ее… почти что не существовало. Я часто вспоминала тот момент, когда она призналась, что встречалась с кем-то в NXIVM, но она так много путешествовала, что им мог оказаться любой парень в центрах «Этос» в Олбани, Лос-Анджелесе или Мехико. (Я считала, что это вряд ли Ванкувер, потому что я слишком близко общалась с его членами и знала бы, если бы у кого-то были отношения с моей лучшей подругой.) Когда я начала донимать ее расспросами по поводу этого решения, она призналась, что долго общалась с Китом и он помог ей понять, что сообщество для нее все равно что ребенок. Она поняла, что именно это ее великая ценность. Услышав эти слова, я подумала, что-то не так. Я считала, что она принимает неправильное решение, но не стала это озвучивать, потому что она явно убедила себя в обратном.

А в это время наши отношения с Ниппи становились все крепче. Ни он, ни я не знали, что скрывается за углом или какую роль сыграет наша верность друг другу… Но, когда правда только начала всплывать на поверхность, у нас было личное убежище в нашей совместной жизни, из которого мы могли наблюдать за происходящим. Ты в каждом моменте моей жизни. Эти слова мы сказали друг другу, принося клятвы, написанные Китом, и они были правдой. Мы с Ниппи стали свидетелями друг для друга и знали, с чем в итоге столкнулся каждый из нас. Хотя даже сегодня я все еще пытаюсь понять, что в ПУР было настоящим, а что – нет, слова нашей клятвы такими точно являлись.

После свадьбы мы продали наши жилища и купили дом с двумя спальнями в Ванкуверской Олимпийской деревне, обновлённом районе около морской дамбы, где проводились Олимпийские игры 2010. В какой-то момент Ниппи хотел вернуться на Восточное побережье, но пока что мы согласились, что все в нашем центре «Этос» было хорошо и он поможет мне управлять им, пока сам разбирается с ОЗ в Ванкувере. Мы стали обустраиваться в своей совместной жизни… Но хотя в компании и сообществе все уже долгое время было хорошо, кое-что пошло наперекосяк – и никто не мог это отрицать.

Все это началось примерно перед нашей свадьбой с того, что Барб Джи не пришла на нее.

#Барб стала для меня главным человеком в ПУР после ухода Барбары Буше. Раньше она игриво, пусть и резко отзывалась о моих свиданиях с Ниппи, но за последние три года ее отношение изменилось, когда она поняла, насколько серьезны мы в своих намерениях. Она не пропустила свадьбу из-за того, что была против нашего брака, нет, она серьезно заболела.

Это была тайна, сообщение пришло нам сверху – все, от Кита до Нэнси, говорили нам, что Барб сошла с ума («Неужели это какой-то вид деменции», – гадала я) и заболела раком мозга. Никто из руководства не вдавался в подробности.

Барб была для меня невероятно важна, и я пыталась сделать все возможное, чтобы помочь ей, хотя сейчас, готовясь через несколько недель родить нашего сына, я не могла летать в самолете. Я сделала несколько звонков и познакомила ее с целителем, о котором узнала от подруги, и тот немедленно организовал поездку в Олбани. Он провел какое-то время в доме Барб, прописывая ей соки, диетические добавки и лекарственные травы. Я говорила с Барб, пока он оставался рядом с ней, и она казалась более энергичной и стойкой, больше походила на саму себя, чем за все последние недели. Целитель взял трубку и сказал, что она уже не лежит в постели, ходит и работает. Барб даже поговаривала о том, чтобы выйти на прогулку с собаками. Выгул со-