Твой вопрос сводится к тому, что, когда я был в Греции, я говорил больше о Зорбе, а здесь, в Индии, атмосфера кажется более близкой к Будде. Твое наблюдение верно.

В Греции я говорил о Зорбе. Тем не менее меня депортировали.

Если бы я говорил о Будде, ты бы никогда меня больше не увидел!

Я говорил о Зорбе, потому что это – основа. Но я дал понять, что один Зорба – это только фундамент дома, но не сам дом.

В Индии я говорю о Будде, но я не забываю о Зорбе.

Каждое высказывание – будь оно о Зорбе или о Будде – автоматически подразумевает, что я говорю и о том, и о другом, потому что для меня они неразделимы. Вопрос лишь в том, на чем делать акцент.

Чтобы быть понятным греческому уму, я делал акцент на Зорбе.

Посол Шри-Ланки в Америке написал мне письмо, в котором он сообщает: «Ваши последователи по всему миру открывают рестораны, дискотеки, и называют их Зорба-Будда. Это очень оскорбительно для Будды. И если вы сделаете что-то подобное в такой стране, как Шри-Ланка, это может привести к насилию. Советую вам не использовать такое название».

Я велел своему секретарю написать ему: «Во-первых, никто не обладает монополией на Зорбу или Будду. Во-вторых, мы не имеем в виду Гаутаму Будду, „будда“ – это не имя собственное, это качество. „Будда“ означает „пробужденный“. Каждого, кто пробудился, можно назвать „буддой“. Гаутама Будда – это лишь один из миллионов будд, которые уже приходили и еще будут приходить. И вы не можете помешать Зорбе стать буддой. На самом деле, вам следовало бы помогать мне превращать „зорб“ в „будд“, потому что это единственная настоящая революция: материалист, Зорба, который ничего не знает о высшем сознании, становится буддой».

Посол так и не ответил.

У Зорбы есть своя красота. И греческий остров, на котором я жил, – это место, где Казандзакис, писатель, который написал роман «Грек Зорба»… Зорба – вымышленное имя, это не исторический персонаж. Но остров, где я жил, – это место, где родился Казандзакис.

Казандзакис – один из лучших романистов этого столетия, и он сильно пострадал от рук церкви. В конце концов, когда он написал «Грека Зорбу», его отлучили от церкви. На него оказывали давление, ему говорили: «Отрекись от своей книги „Грек Зорба“, иначе ты будешь отлучен от церкви». Поскольку он не отрекся от книги, он был отлучен от христианской церкви и осужден на муки в аду.

Зорба, в действительности, несет в себе черты личности самого Казандзакиса, которая была подавлена христианством и которая не могла раскрыться полностью. В Зорбе он выразил всю непрожитую часть своей жизни.

Зорба – это привлекательный мужчина, он не боится ада, не жаждет рая, живет от момента к моменту, наслаждается мелочами… едой, выпивкой, женщинами. После целого дня работы он берет свой музыкальный инструмент и часами танцует на пляже.

А другая сторона Казандзакиса, которую он прожил в «Греке Зорбе»… Ведь Зорба был наемным рабочим. Другая сторона – это хозяин, который нанял Зорбу. У него всегда унылый вид, он постоянно сидит в своем кабинете, возится с бумагами, никогда не улыбается, никогда не радуется, никуда не ходит и в глубине своей души всегда завидует Зорбе – тот, хоть и зарабатывает мало, но живет, как король, не думая о завтрашнем дне, о том, что будет. Он с удовольствием ест, с удовольствием пьет, с удовольствием поет, с удовольствием танцует. А его хозяин, который очень богат, сидит все время с унылым видом, он напряжен и несчастен и постоянно страдает.

Однажды Зорба сказал своему хозяину, который и есть сам Казандзакис:

– Хозяин, мне не нравится в тебе только одно: ты слишком много думаешь. Пойдем-ка со мной.

А было это в полнолуние.

Казандзакис пытался отказаться:

– Нет, нет. Что ты делаешь?