Это действительно изменило твою жизнь. Ты стал флейтой для божественного – если бы это было проекцией эго, то эго не позволило бы тебе задать этот вопрос.
И эго никогда не становится проводником, посредником, флейтой. Это не полый бамбук. Эго очень плотное, оно не позволяет высшим силам использовать себя. Оно может существовать только в очень приземленном мире.
Отдаться высшим силам – значит проникнуть в божественное, выйти за пределы мирского. Эго не может выйти за пределы мирского. Сама структура эго такова, что оно обязано себя хвалить, хвастаться даже тогда, когда в этом нет никакой необходимости.
Например, на вас нисходит поэтическое вдохновение, но эго присваивает его и заявляет на весь мир: «Это написано мной».
Ни одно великое поэтическое творение не было создано эго, оно не может создать ничего великого. Великое появляется только тогда, когда эго уступает дорогу, когда оно не мешает, когда оно отсутствует, когда оно в отпуске.
Про Рабиндраната Тагора рассказывают, что, когда он писал стихи, он закрывал дверь и просил домашних не стучать в его комнату, пока он сам не откроет дверь.
И это была большая семья. Британское правительство даровало дедушке Рабиндраната титул раджи, хотя он не был царем, но он был настолько богат и у него было так много земли, что он мог бы купить нескольких махараджей. Семья была очень большой, во дворце жило около ста человек.
И это была весьма необычная семья. В своих мемуарах Рабиндранат пишет: «Мы видели, как незнакомые люди приезжали к нам в гости и оставались навсегда. А мой дед был таким человеком, что говорил: „Что делать, наверно, это какой-нибудь наш дальний родственник. Возможно, мы забыли об этом, он забыл, но судьба свела нас вместе. Пусть себе живет здесь“».
Так что семья продолжала расти. Любой мог прийти к ним и сказать: «Я ваш родственник, дальний, очень дальний». И его принимали не просто как гостя, но… Раз уж он вошел в дом, было некультурно спрашивать его: «А когда вы собираетесь уезжать?» Об этом и не спрашивали.
В Бомбее так не принято. В Бомбее люди первым делом спрашивают: «А когда вы собираетесь уезжать?» Вы даже еще не уселись в кресло, ваш багаж еще в такси, а у вас уже спрашивают, когда вы собираетесь уезжать, – ведь нужно заранее заказать билеты.
Это были другие времена и другие люди.
Никто ни у кого не спрашивал, когда он собирается уйти. Да и зачем уходить? Жить в царском дворце, жить по-царски… Исполняются все ваши прихоти.
Итак, по дворцу ходил слуга с колокольчиком и оповещал всех о том, что никто не должен беспокоить Рабиндраната. И его братья, мать, отец, дед – все они очень беспокоились, когда он сидел в своей комнате. Иногда он не выходил из своей комнаты три или четыре дня, даже не принимая все это время пищи.
Его спрашивали: «В чем дело? Ты можешь выйти и поесть, а потом вернуться обратно. Никто не будет тебе мешать, никто не будет задавать тебе вопросы».
Он отвечал: «Выйти из комнаты для меня не проблема. Но дело в том, что если на меня снизошло вдохновение, а и я в этот момент выхожу из комнаты, чтобы принять душ или выпить чашку чая, то весь процесс останавливается. И не в моей власти снова его начать. Я не знаю, когда он начнется снова; это нечто, что нисходит на меня, проходит через меня. Я только проход. Я не люблю, когда мне мешают, потому что я не хочу, чтобы нарушался этот процесс».
Каждый великий поэт, художник, певец, танцор осознает, что он велик только в те моменты, когда его нет. Это не противоречие.