— Ну хорошо… — Сирил также кивнул головой. — Но ведь я ему этого не пересказал. Если бы сказал… — он развел руками. — Думаю, что он разнес бы этот дом, как Самсон!

— В моих рассуждениях я принял другую гипотезу, — как бы извиняясь, улыбнулся Джо. — Я представил себе, что вы сказали об этом своему брату сразу после его приезда сюда позавчера, в первую же спокойную минуту, когда вы были одни. Представил себе также, что на всякий случай вы написали, после того как ваша жена рассказала вам об этом деле, то самое письмо, которое мы назвали письмом номер 1 и которое написано на старой ленте. Миссис Юдита сказала нам, что у нее есть запасные ключи от кабинета, и, вероятно, она стережет их не очень строго, так как даже точно не знает, где они. Потом я подумал, что, может быть, вы сказали брату обо всем и уговорили его, — используя, например, в качестве аргумента соображение, что мистер Рютт совершил по отношению к нему преступление, которое законом не карается, — убить мистера Рютта. Я думаю, что при суровой, непреклонной морали вашего брата мысль о собственноручном свершении акта правосудия не равнялась в его сознании с совершением преступления. Он был убежден, что мистер Рютт, как прелюбодей и человек неблагодарный, заслуживает высшего наказания. Прибавим к этому ревность, собственную оскорбленную любовь, бешенство, и у нас будет полная картина. Думаю, что сэр Гордон не бросил бы потом жену. Может быть, он рассчитывал на то, что самоубийство любимого человека потрясет ее. «Потом быть с ней нежным…» — написал он в своем блокноте. Да, быть с ней нежным…

— Надо признать, что ваша фантазия беспредельна… — Сирил одобрительно кивнул головой.

— Без этого следствие длится месяцами… — вздохнул Джо. — О чем мы говорили? Ага. Итак, я предположил, как я уже сказал, что сэр Гордон вместе с вами обдумал план мести. В вашем умении хранить тайны он был уверен. Много лет он держал вас в руках и с легкостью опроверг бы ваши показания против него. Впрочем, никому и в голову бы не пришло, что такой человек, как он, может убить. Весь план убийства Рютта был прекрасно обдуман. За ужином сэр Гордон условился с вами и с ним на семь. Потом, когда никто из женщин его не слышал, он поменял время на шесть. Если бы Рютт умер, а вы сохранили бы тайну, никто бы не узнал, что вы спокойно отравили его в шесть, разложили перед ним все бумаги и пошли спать, а потом, в семь, спустились вниз и застали его уже мертвым…

— Но для чего я стал бы уговаривать Гордона это сделать? — снова усмехнулся Сирил. — Не думаете же вы, что присутствующий здесь мистер Рютт хоть в какой-то степени мне мешает? Я был даже доволен, когда Юдита сказала мне, что он наставил рога Гордону… Простите, что я затронул эту тему в такой момент, но мы говорим о возможных гипотезах убийства, поэтому я хочу сразу объяснить, что смерть Рютта и уговоры Гордона совершить преступление являются для меня совершенной бессмыслицей.

— Но ведь я один раз уже сказал, что вы вовсе не хотели смерти мистера Рютта. Вы хотели смерти своего брата, который уже столько лет давил вас железной рукой. Вы знали, что в случае его смерти вы получаете свободу и можете выпорхнуть из клетки, в которую он вас посадил. Все было очень просто, вы обговорили детали убийства. Вам, впрочем, предназначалась роль его алиби. Вероятно, вы договорились, что вы скажете, что разбудили сэра Гордона в шесть, а потом до семи вы вместе работали в фотолаборатории. Потом спустились вниз и застали уже остывшего Рютта. А тем временем ваш план был проще. Спуститься вниз в четыре под предлогом помощи сэру Гордону в работе до прихода Рютта, подать ему кофе с цианистым калием, потом проверить, все ли в порядке, подняться наверх и лечь в постель…

— Хорошо, что у вас нет никаких доказательств… — Сирил вытряхнул трубку и набил ее заново. — Иначе при вашей изобретательности вы готовы были бы и вправду заковать меня в кандалы.

— Но разве вы не понимаете, что если сэр Гордон хотел убить мистера Рютта, то вы — единственный человек, который мог убить сэра Гордона. Только вы, кроме покойного, знали об убийстве. Только вы, кроме покойного и Рютта, знали, что должны встретиться в шесть часов. Если бы вы не были посвящены в планы сэра Гордона, он никогда не пригласил бы вас к шести часам вместе с Рюттом. Вы ведь были единственным свидетелем смерти Рютта. Вы знали о Рютте и Сильвии, вы извлекали пользу из смерти Гордона, вы его ненавидели, вы знали его план, вы могли написать письмо номер 1, — словом, вы совпадали со всеми моими предположениями, и у вас не было ни одного слабого пункта. Не было ни одной вещи, которую вы бы не могли сделать. Но было еще кое-что другое, о чем я не думал и что тоже относилось к вам. Когда у меня уже все так прекрасно складывалось, я стал думать и об этом, и прежде всего — о ручке окна. Она выросла у меня до апокалиптических размеров. Я никак не мог понять, кто и для чего стер те следы. Сэр Гордон — нет. Убийца — О-о-о! Но для чего убийце открывать окно?

Он сделал паузу.

— Но ведь, — сказала Агнес Уайт, — чтобы вытереть ручку, вовсе не надо открывать окно.

— Да, но благодаря счастливому стечению обстоятельств мы знаем, что вы были там незадолго до полуночи, открыли окно, закрыли его и ушли, не вытирая ручки. Поэтому мы знали, что кто-то позднее вытер с нее отпечатки пальцев. Этим кем-то мог быть только убийца. Но для чего бы он это сделал? Ничего не выбросил в окно. Ничего ему через него не передавали.

— Может быть, он хотел проветрить комнату? — сказала Агнес.

— Браво… Но после чего? После кофе? Нет. После цианистого калия? Ведь полиция и так узнает, от чего погиб Гордон Бедфорд. Убийца мог открыть окно только по причине, которая обычно характеризует каждого убийцу: для того, чтобы уничтожить следы своего присутствия.

Он замолчал.

— То есть? — не поняла Сильвия.

— Ох, ну, например, для того, чтобы выпустить дым…

— Дым… Но ведь никто из нас… — Сильвия вдруг замолчала и посмотрела на Сирила. На лице Рютта отразилось изумление. Юдита Бедфорд не дрогнула.

— Чепуха… — сказал Сирил Бедфорд. — Только я курю в этом доме, а я не открывал этого окна.

— Ох… — Джо вытянул руку и поднял палец. — Но вот она говорит нечто иное… Позвольте, господа…

Он встал и пошел в кабинет, слыша за собой шум отодвигаемых стульев.