Псы сидели и внимательно слушали, а после слова «вперед» сорвались и убежали, но почему-то не в сторону лошадей. Они направились в лесок, и оттуда послышался шум борьбы. Немного погодя из леса стали выбегать животные, а мои псы потрусили вокруг лагеря. Я тревожно пересчитал — все пятеро вместе держатся. Значит, все нормально, а то уж думал бежать их спасать.
Когда шаман закончил с охотниками и передал их мне в собственность, я поинтересовался, зачем им живые брунги. Меня просветили, что это великолепные тягловые животные, правда, после эликсира подчинения теряют возможность бегать от слова совсем, зато сохраняют силу и выносливость. Их сразу скупает казна для нужд армии, а купцы и рады их купить себе, да дорого. Одну-две пары не имело смысла приобретать, так как караваны обычно состоят минимум из десяти повозок. А купить брунгов на целый караван — это удовольствие далеко не из дешевых и мало кому по карману. Еще за ними нужно следить, как за детьми малыми, отдавать команды, чтобы они паслись, пили и прочее. После эликсира это куклы, что скажешь, то и делают, а забудешь скомандовать — могут не попить или еще что-либо.
Ловят их очень просто — на пути движения стада ставят капканы и вбивают цепи, чтобы животные не могли уйти. Потом просто ждут, когда они ослабнут и обессилят, после чего вливают эликсир подчинения, и все.
Услышав про цену на брунгов, я отправил охотников на поляну, на которой я с четверорукими сражался, ну или добивал, не в этом суть. Там были основные бугаи, и им, по-моему, ноги переломали, может, можно кого еще спасти. В общем, после их действий у меня прибавилась восемнадцать брунгов. А потом охотники пошли разделывать туши животных. Гоблины только успевали бегать от одной группы рабов к другой и все время что-то верещали и подгоняли. Я же вместе с шаманом лежал под деревом и восстанавливал силы — я душевные и телесные, он духовные. Духовные силы старый орк поправлял вином из кувшина, а мне не дал даже понюхать. Дескать, мал еще, вырасти сначала, а потом суй нос к взрослым напиткам.
Наутро подошел и наш караван в сопровождении двух сотен орков и двух сотен людей. Это император срочно перебросил войска. С бунтовщиками покончили быстро, часть солдат сама сложила оружие, а другая разбежалась. Их ловили крестьяне и дворяне. Никому не дали уйти, а тех, кто участвовал в нападении на капище орков, вели на место преступления и живьем закапывали в землю. На этом вина не искупалась, а переходила на их души. Они должны будут охранять храм, плюс их и их ближайших родственников какие-то муки ожидали. Вот так жестоко наказывали за осквернение храмов и капищ боги. Тут уже три раза подумаешь прежде, чем матерное слово в храме сказать.
***
Шаман, забрав особенно ценные вещи на хранение, уехал вместе с отрядом обратно к храму для его восстановления. Он взял с собой юных орков, а мне дал письмо в одну из контор опекунов местного разлива, чтобы назначенный опекун занялся моими трофеями, оформил все бумаги на рабов и всячески мне помогал, прислушиваясь к моим пожеланиям. А мне посоветовал не наглеть. Можно подумать, я где-то перегибаю палку, да я сама скромность.
До города мы добрались без происшествий, только нам ни минуты не давали присесть и расслабиться, а все из-за мяса — оно какой-то положительный эффект давало на рост и набор силы. Вот новые инструкторы и гоняли нас без остановки, лишь небольшие паузы на принятие пищи, состоявшей из мяса с хлебом и морсом из местных трав, а также короткий сон. Утром все повторялось по новой, и так три недели безостановочно. За моим скарбом и рабами присматривали сами рабы, а за ними — гоблин. Он везде успевал — вот неутомимое создание.
За день до приезда в город я вытребовал своеобразную увольнительную, объяснив это тем, что надо успеть до приезда каравана отдать письмо в опекунскую контору. Отпустили меня и всех всадников за компанию в качестве поощрения за наши заслуги. Во избежание проблем выдали документы и бумаги для градоначальника. Судя по тому, сколько нам выдали макулатуры, бумагу здесь не экономили. Я только своих бумажек килограмма два-три нес, если не больше, шаман переписал почти все, что можно было, из трофеев, так сказать, во избежание недоразумений.
А чтобы жизнь медом не казалась, дали сроку десять часов, за которые мы должны будем добежать, заметьте, на своих двоих до города. Из провизии — пресловутое мясо и вода. От мяса уже всех воротило, но наставники были неумолимы, мы должны были стать на нем намного сильнее и быстрее других наших сверстников. А в качестве стимула — нужно именно добежать, а не, скажем, доползти. Наши гении-инструкторы поставили время окончания увольнительной и выпнули нас из лагеря глубокой ночью. По их расчетам, мы должны прибыть в город утром, и уже от нас зависело, сколько будет свободного времени.
После продолжительной пробежки (что-что, а искусство бега с грузом наставники в нас вложили) мы добрались до города. По дороге видели немногочисленные фермы, к сожалению ни времени, ни сил на их осмотр не было. Сам город встретил довольно высокой стеной, которой он весь был обнесен. Бросилось в глаза, что перед крепостной стеной на расстоянии около двух километров не было ни одного куста, а про деревья даже не стоило и заикаться. Интересно, такой эффект магией или человеческом трудом достигался? У въезда в город было небольшое столпотворение из двух караванов и одной кареты с охраной. Мы, не снижая темпа, двинулись к воротам, движение здесь двухстороннее, кстати, и правостороннее, об этом намекали прямым текстом два потока: один из города, другой в него. Люди двигались кто на повозках, а кто и верхом. Многие использовали самый древний транспорт на земле — собственные ноги. Одежда на людях не блистала разнообразием, фасонами и буйством красок. Все одевались примерно одинаково. Может, богатеи могли позволить себе что-либо другое подороже. Но по дороге мы не встречали их, а те, кто был в карете, из нее носа не высовывали.
Мы сошли с дороги и молча огибали всех по траве. От нас никто не требовал, чтобы мы встали в очередь, все видели древний аналог мигалки. Это флаг за моей спиной. Он стал мне почти родным, так как я должен его постоянно таскать. На нем был изображен имперский дракон, а также значок моего десятка в виде небольшой блямбы под флагом. Сейчас он пустой, но позже туда добавится различная информация о наших победах и достижениях. У них на этом деле крыша конкретно так поехала, там имело значение все: длина, цвет и даже форма полотна. Еще они и про сам флагшток не забывали, наш покрасили черным с одной красной полосой, которая означала, что мы уже были в сражении, в котором участвовало более сотни противников.
Непосредственно у ворот мы пропустили телегу и подошли к стражникам. Там мне пришлось подтвердить, что я кадет и являюсь десятником этого подразделения. Показать, что у нас есть предписание о нахождении в этом городе и что у меня есть персональное разрешение от главы каравана на свободное передвижение по городу. Только после всего этого нам разрешили зайти в город без пошлины, а также дали сопровождающего, который нас должен будет отвести, куда я скажу, и, что-то мне подсказывает, проследить, чтобы мы не буянили.
Здесь не принято, чтобы курсанты свободно передвигались по городу, особенно если это молодые орки. А все из-за нашей вспыльчивости; контролировать свои эмоции мы начинаем с десятилетнего возраста и учимся всю жизнь, но многие так толком и не могут привыкнуть сдерживать себя.
В городе мы первым делом пошли в местное отделение опекуната, как я окрестил для себя эту организацию. По дороге я вертел головой, мне все было интересно, но, к моему разочарованию, город населяли в основном люди. Из представителей других рас видел всего пару орков и вроде как эльфов, и еще одного не пойми кого. Существо было всего с полметра ростом и двигалось на четырех конечностях, а вместо рук у него щупальца, как у осьминога, с присосками, и куча глаз по всей макушке. Охранник, видя, как я разглядываю это чудо природы, объяснил мне, что это простой мухолов — одна из самых безобидных рас. Они питаются только насекомыми и никогда никого не убивают, но и не работают.
Да и действительно, зачем им работать — мух они специальным запахом привлекают, а одежду не носят из-за ненадобности. Они никого не трогают, и их никто не трогает. Правда, здесь срабатывает принцип «не трогай гавно, и оно вонять не будет». То есть если его задеть или ударить, он выпускает очень вонючий газ. Вот поэтому их и не трогают. Да и что можно взять у существа, не имеющего ничего? Так они и живут в своем мирке, уничтожая насекомых.
Мы пошли дальше, обогнув мухолова по широкой дуге, впрочем, как и все жители этого города. В опекунате нас приняли сразу. Пока местные чиновники знакомились с бумагами и делали свои пометки, нас напоили чаем, к сожалению, просто чаем. Для меня, русского человека, было непонятно: как можно просто хлебать горячий напиток без сахара или там хоть малюсенькой печенюшки.
Моим опекуном оказался человек. Мы с ним быстро обо всем договорились. Лошадей он предложил перегнать и там уже перепродать, а брунгов сдать короне прямо здесь. Еще он решил проверить все счета. Не то чтобы он не доверял имперской канцелярии, но там есть одна сложность с идентификацией орков. Имена у нас появляются только после совершеннолетия или после первой смерти врага. И опекун заявил, что надо все проверять и перепроверять, дабы избежать ненужных ошибок, и определиться с конкретной итоговой суммой, от которой они начнут работать со мной. Я их понимал: с одной стороны, у меня есть долги, с другой — имущество, с которым можно работать. Вот и ему стоило определиться с итоговой цифрой. Хотя мой опекун заверил меня, что итоговая цифра однозначно будет плюсовой, а его задача сейчас — провести через казну операцию по доказательству, что абсолютно все мои трофеи принадлежат мне. В законе есть небольшая лазейка: я еще официально не вступил в ряды вооруженных сил империи, а имущество повстанцев или преступников достается тем, кто их пленил или упокоил.
Всем легионерам выдают что-то вроде идентификационных браслетов, это своеобразный заменитель паспортов — их получают только легионеры за счет короны. Остальные, если хотят, могут купить сами. С покупкой браслета у людей пропадает надобность везде доказывать свою личность, но система построена так, что рано или поздно всем приходится их покупать, поскольку так гораздо проще жить тем, кто хоть немного имеет отношение к финансовым операциям с казной. Но самая закавыка в том, что мы пока их не получили, в сопроводительных документах были наши персональные счета. Самый большой, конечно, мой, там не только расходы, но и доход со шкур брунгов, плюс сбережения уже упокоенных повстанцев.
Мы сходили в канцелярию, где я отдал пакет начальника каравана. Вот там началось светопреставление: эти бюрократы считали и спорили до хрипоты за каждый медный грош, а нам пришлось молча стоять и ждать конца этой словесной баталии с артобстрелов из цифровых орудий. Они спорили и производили расчеты, а я, чтобы хоть как-то занять орков, научил их играть в камень, ножницы, бумага. В конечном счете, нас выгнали в коридор, где мы и продолжали играть на щелбаны. Так и развлекались.