(3) Whom the gods wish to destroy they first call promising (G.Connoly);

(4) Martyrdom... is the only way in which a man can become famous without ability (G.B.Shaw);

(5) The liberals can understand everything but people who don’t understand them (L.Bruce).

Все приведенные высказывания затрагивают человеческие качества, достойные порицания. Вынося оценку, автор присваивает себе статус вышестоящего по отношению к объекту оценки. Толпа людей подобна овцам, стоящим на задних ногах. Человек остается человеком до тех пор, пока он — вне толпы. Следовательно, мера индивидуализма есть мера человечности. В приведенной сентенции М.Биэрбома (1) прослеживается презрение к воле большинства, т.е. автор ставит под сомнение фундаментальный оценочный постулат демократического общественного устройства. Благодарность обращена к прошлому, любовь — к настоящему, страх, скупость, похоть и честолюбие — к будущему. Следовательно, в основе прогресса лежат человеческие качества, достойные осуждения. По мнению С.Льюиса (2), общественный прогресс не является бесспорным благом вследствие порочной природы человека. Если боги хотят уничтожить кого-либо, они называют его подающим надежды, замечает С.Конноли (3). Приведенная сентенция перекликается с латинским изречением “Если боги хотят кого-либо уничтожить, они лишают его разума”, с одной стороны, и с известной в англоязычном мире сентенцией У.Блейка “От дьявола и от царей земных мы получаем знатность и богатство...” (пер. С.Маршака), с другой стороны. Следовательно, стремление к успеху в обществе ведет человека к моральной гибели. Общественное признание, по мнению автора сентенции, не является благом. В афоризме Б.Шоу (4) мученичество определяется как единственный способ прославиться, не имея способностей. Здесь, на наш взгляд, критически оценивается как общественное мнение, симпатизирующее мученику, так и лишенный способностей человек, стремящийся к известности. Следовательно, общественное мнение не заслуживает того, чтобы с ним считались способные, выделяющиеся из толпы люди. Либералы могут понять все, кроме людей, не понимающих их. В этом высказывании Л.Брюса (5) критически оценивается догматизм людей, претендующих на обладание истиной. Людям свойственно изображать себя в выгодном свете. Следовательно, мнение людей о себе часто является завышенным и заслуживает скептического отношения. Самооценка людей не соответствует действительности.

Приведенные сентенции построены на парадоксах, на противоречии некоторым фундаментальным оценочным нормам англоязычного общества (“демократия и прогресс — благо; следует стремиться к успеху в обществе; следует прислушиваться к общественному мнению; люди могут понять друг друга” и т.п.).

Оценочные нормы подвергаются переоценке не только в сентенциях, но и в измененных пословицах и в комментариях к пословицам. Примером измененной пословицы может быть речение Early to rise and early to bed makes men healthy, wealthy and dead (в оригинале — ...healthy, wealthy and wise). На наш взгляд, изменение пословицы связано не с ее семантикой, а с прагматикой данного универсального высказывания. Исходная пословица дидактична, говорящий, приводя ее, становится в позицию поучающего на основе народной мудрости. Такая позиция вышестоящего вызывает протест, результатом которого являются пародируемые пословицы или псевдопословицы типа “Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет”.

Комментарии к пословицам и сентенциям включают продолжения, стилистически однородные с текстом пословицы, но абсолютно меняющие прагматику универсального высказывания, нейтрализующие и высмеивающие дидактическую направленность. Например: “Век живи — век учись, + и дураком помрешь”, “Повторенье — мать ученья + и утешенье дураков”, “Лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть + лучше умереть, чем лежать”, “Старый конь борозды не испортит, + но глубоко не вспашет”, “Человеку свойственно ошибаться, + но дуракам свойственно упорствовать в ошибках”. Такие продолжения анонимны, и в этом смысле становятся фольклором. Они появляются вследствие статусного несоответствия действительной роли говорящего и той роли, которую говорящий себе присваивает. Такие речения по своей сути диалогичны, и, вероятно, продолжения первоначально были ответными репликами поучаемого.

Универсальные высказывания можно разделять на два класса единиц. С одной стороны, выделяются выражения, которые уместны в устах людей, обличающих лень, глупость, бесхарактерность, отступления от норм приличного поведения. Например: Business before pleasure; By doing nothing we learn to do ill; Familiarity breeds contempt; Where there is a will there is a way. С другой стороны, выделяются речения, которыми пользуются главным образом для оправдания: No man is wise at all times; Muck and money go together; Luck goes in cycles; Live and let live. Речения первого типа основаны на моральных нормах, лежащих в основе поведения людей и составляющих оценочные пресуппозиции. Речения второго типа, уступающие количественно первым, по нашим данным, приблизительно в восемь раз, построены на уступительной конструкции: нужно работать, но нужно и отдохнуть; нужно прилагать усилия, но не все зависит от человека; невозможно все рассчитать. Условно можно обозначить выделенные два класса пословиц как менторские и апологетические высказывания. Менторские высказывания являются статусно-маркированными. Продолжения пословиц строятся по принципу контраста: апологетическое — к менторскому и менторское — к апологетическому.

Статусно-маркированные высказывания являются неотъемлемой характеристикой речевого поведения индивидуума, при этом можно противопоставить индивидуумов, стремящихся подчеркнуть либо затушевать статусное различие в общении. Подчеркивание статусного различия обусловлено различными причинами: это и стремление дистанцироваться от собеседника по соображениям вежливости либо под влиянием определенного эмоционального состояния, либо с учетом конкретных обстоятельств общения. Вежливое поведение обычно ассоциируется с нежеланием коммуникантов нанести какой-либо ущерб саморепрезентации друг друга, т.е. со стремлением помочь партнеру по общению «не уронить лицо». Вслед за П.Браун и С.Левинсоном (Brown, Levinson, 1987) в прагмалингвистике разграничиваются две основные разновидности вежливости как стратегии поведения – позитивная и негативная вежливость. В первом случае инициатор общения исходит из того, что его партнер – это его близкий друг, поэтому отношения строятся на откровенности, демонстрации готовности помочь и воспользоваться помощью, во втором случае – инициатор общения старательно избегает любого вторжения на территорию партера по общению, стремится не допустить ограничения свободы действий собеседника и не связывать его никакими обязательствами. Вежливость позитивная свойственна людям, привыкшим вести общение на сокращенной дистанции, вежливость негативная характерна для тех, кто сориентирован прежде всего на общение с малознакомыми людьми. В социолингвистическом плане позитивная вежливость характеризует людей, поведение которых соответствует нормам общения молодежи и малообразованного слоя населения, игнорирующего статусные различия между людьми. Негативная вежливость – это поведение в соответствии с нормами общения представителей среднего класса независимо от возрастных отличий.

Известный английский лингвист Дж. Лич выделяет четыре типа иллокутивных функций высказывания на основании того, как соотносятся социальные предписания поведения и индивидуальные интенции говорящего в том или ином речевом действии:

1) конкурирующие (competitive) — приказы, требования, просьбы;

2) совпадающие (convivial) — предложения, приглашения, приветствия, благодарности, поздравления);

3) индифферентные (collaborative) – утверждения, объявления, сообщения, инструктирование;

4) конфликтующие (conflictive) – угрозы, обвинения, оскорбления, выговоры (Leech, 1983, p.104).

Социальные предписания поведения требуют того, чтобы общение было приятным для его участников, индивидуальные интенции могут образовывать противоречие у говорящего между желанием достичь определенной цели и сохранением взаимной доброжелательности между коммуникантами. Схема Дж. Лича фактически представляет собой обоснование двух основных принципов поведения – солидарности и такта, объясняющих сущность позитивной и негативной вежливости. Так, директивные речевые действия (например, требования) содержат противоречие между желанием говорящего достичь своей цели и сохранением добрых отношений между коммуникантами. В этом случае оптимальным способом для достижения поставленной цели является определенный набор поведенческих ходов, построенных по правилам негативной вежливости (даже если интенция говорящего не будет реализована и требование не будет выполнено, то вежливый отказ сохраняет добрые отношения или их видимость между участниками общения, т.е. социальные предписания выполняются). Конкурирующие иллокутивные функции иллюстрируют принцип такта. Совпадающие иллокутивные функции не содержат противоречия между социальным предписанием и интенцией говорящего и иллюстрируют принцип солидарности. Индифферентные иллокутивные функции не связаны с угрозой для адресата потерять лицо и возможностью для говорящего испортить отношения с собеседником, поэтому вежливость как средство оптимизации общения в данном случае оказывается невостребованной. В случае открытого конфликта говорящий сознательно игнорирует социальные предписания и может смягчить ситуацию, по мнению Дж. Лича, лишь при помощи иронии.

Принципы солидарности и такта в общении, действительно, являются ведущими, если мы будем рассматривать интенции коммуникантов с позиций исходной доброжелательности, кооперативности, позитивного отношения к собеседнику, самому себе и к миру. Представляется, однако, что в своих контактах с миром человек не всегда заранее настроен доброжелательно и кооперативно по отношению к действительности. Весьма типичны случаи, когда эта действительность представляет угрозу для человека. Доброжелательное отношение к миру – это важнейший, но не единственный аспект общения, и соответственно, наряду с принципами солидарности и такта можно было бы установить принципы разведки и самозащиты в общении. Следует отметить, что открытая демонстрация разведки и самозащиты социально не поощряется, и в этом смысле для исследователя оказываются доступными, в первую очередь, проявления доброжелательного отношения к собеседнику, как искреннего, так и имитируемого.

Как позитивные, так и негативные и нейтральные установки в общении реализуются прежде всего невербально – это соблюдение дистанции, мимика, типы значимого молчания. Говоря о стратегиях разведки, выражаемых вербально, нужно отметить фатическое общение. Установление и поддержание контакта всегда сопряжено с фатическими формулами. Можно выделить несколько типичных способов поведения, раскрывающих ориентировочную (разведывательную) функцию в общении, в зависимости от того, с кем осуществляется контакт: с хорошо знакомым, малознакомым или незнакомым человеком. Суть такого поведения состоит в определении возможных намерений и эмоционального состояния собеседника. От близких людей не ждут враждебных действий, но от незнакомца можно ожидать их, и в определенных культурах принято при встрече с незнакомцем открыто демонстрировать готовность к обороне. Это выражается интонационно, например, в вопросе «Кто там?», когда мы подходим к двери, и невозможно определить, кто к нам пришел (обычно в поздний час). В прямом выражении защитная стратегия осуществляется в вопросе военного патруля: «Стой! Кто идет?», и типичный ответ на этот вопрос: «Свои». Приведем пример из повести Ф.Искандера «Созвездие козлотура»:

− Эгей, хозяин! – крикнул мой спутник и стал закуривать.

Дверь в доме отворилась, и мы услышали:

− Кто там?