Чуть дрогнул пол под ногами, мгновенная перегруппировка, отделение УРО ныряет вслед за пехотой в переулок, тридцать секунд работы по цели и дроны вновь со свистом влетают в проход, восстанавливая охранный периметр, а колонна всё также многоногой змеёй упорно ползёт дальше.

Туго стало на подступах к шпилю. Помрачнел комбат, батальон растёкся полукольцом, охватывая несколько перекрытых подходов, синтетики успели организовать плотный заслон, обойти их было никак, только если пробиваться на внешнюю поверхность станции и по ней подыматься к Президиуму. Канон вылез и тут, правда лезть туда, на кучу гетов, будет уже не придурошный Спектр только с двумя напарниками, а тяжеловооружённый кулак Альянса.

Собственно этой «идеей» я поделился с майором, а Гаррус ткнул на схеме в расположение аварийных люков, через которые мы и полезли…

Ощущения незабываемые, когда, вылетая из створа шлюза, перестаёшь ощущать гравитацию, и пространство перестаёт подчиняться таким простым категориям как верх и низ. С повсеместным внедрением искусственной гравитации в невесомости остались работать только лаборатории и производства сверхчистых материалов. Моё знакомство с невесомостью было сегодня вторым в жизни, первым был памятный полёт на «Ведьме», однако здесь, придётся приноравливаться не просто к перемещению в этих условиях, а к полноценному бою.

Батальон выплёскивался волнами на поверхность станции, занимая все мало-мальски подходящие укрытия, технологические выступы, массивные блоки внешнего оборудования.

Заметив уступ повыше, я махнул Гаррусу, подзывая. Появилась идея как нам с его «золотым ружьём» сработать с пользой, снайперской парой. Коротко отсемафорил майору, получив его добро и включившись в тактическую схему подразделения.

— Есть работа для твоей малышки, — я кивнул турианцу на винтовку в руках. — Вот на этом уступе закрепимся, должны хорошо просматривать поверхность.

Дроны сыпанули вперёд, батальон спешно закреплялся на позициях, организовывая плацдарм.

— Контакт, — тихим шорохом проносится сухой, безжизненный голос. Словно взбесившись, передний край взрывается яростным огнём. Искрят и рассыпаются вспышки выстрелов по всему фронту.

Сузив поле зрения, через визор, заметил выбравшегося на поверхность Колосса гетов, метка для Гарруса, электронный маркер, синей точкой светящийся в электронном прицеле, щелчок тангентой, что цель принята и яркая искра впивается в литое навершие синтетика, брызнувшее разноцветными осколками.

«Отлично», — мысленно поздравил я нас, провожая взглядом заваливающуюся машину, которую наши соседи, расчёт УРО, дополнительно угостили парой противотанковых ракет.

Тут я с тревогой заметил, что Жнец, креветкой-переростком присосавшийся к шпилю, начинает двигаться, меняясь, словно готовясь к чему-то. Недобрый знак, а мы всё ещё топчемся на месте.

Нашёл комбата, хмуро переговаривающегося со старлеем — ротным первой роты.

— Майор, нельзя стоять! Надо двигаться вперёд.

Он глянул недобро на меня, ткнул в переливающееся вспышками море огня буквально в нескольких сотнях метров перед нами:

— Ты видишь, что там творится, геты всё ещё лезут, надо удержать плацдарм.

— Нет, — сцепившись с ним взглядом, возразил я. — Видишь вон ту дуру на горизонте, она начала шевелиться, а это значит — осталось совсем немного.

— Сколько? — комбат ещё сопротивлялся, по инерции, не зная того что знаю я. Не хотел зазря жертвовать людьми, ещё не понимая, что любые жертвы сейчас, ничто по сравнению с тем, что произойдёт, если Жнец запустит суперретранслятор.

— Полчаса или пять минут, не знаю, — жёстко ответил я. — Майор, подымай людей!

— Их слишком много, нужен манёвр…