— Ты реально узколобая или притворяешься? У тебя больше нет дома. Ты никто. Не существуешь для внешнего мира. Но в нашем будешь делать все, что тебе прикажут. Зеленкой помазать? Помажешь. Сифилис излечить? Излечишь. Пулю вытащить? Мне насрать, как ты это сделаешь. Теперь ты — сапер.

— Сапер? — не понимаю я.

— Ну да. Он же ошибается только раз, — зло ухмыляется Камиль и возвращается к своему мясу.

Навалив к стейку приличную порцию соуса и взяв кусок хлеба, он садится за барную стойку, где приступает к обеду, уткнувшись в телефон. Даже не пытается притвориться гостеприимным.

— Ты купил матрас? — интересуюсь я, хоть как-то разряжая атмосферу.

— М-м-м… — мычит он, жуя и водя пальцем по экрану. В телефоне ему явно интереснее, чем со мной.

— Это да или нет?

Проглотив пережеванный кусок, Камиль косится на меня и рычит:

— Какая же ты шумная. Терпеть не могу болтливых. В шкафу журналы. Почитай. Посмотри телек. Погладь кошку. Поплачь где-нибудь в углу. Только заткнись, пока я тебе рот скотчем не залепил.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты невероятно милый парень? — Я развожу руками. — Наверное, от девушек отбоя нет. С тобой же так весело!

— А тебе кто-нибудь говорил, что ты заноза в заднице? — фыркает он, закинув в рот еще кусок мяса.

Выдохнув от разочарования, я усаживаюсь в кресло, но снова ловлю на себе недобрый взгляд хозяина этого волчьего логова.

— Что? Кресло тоже под запретом? У тебя тут из комфорта только стул, на котором ты сидишь, это старое кресло и кровать. Или мне перебраться на коврик у порога?

— Хорошая идея. Я бы точно не расстроился.

Ну уж фиг тебе, а не такое счастье! Беру пульт от телевизора и включаю свой любимый женский канал, где как раз началась новая серия моего любимого сериала. Делаю громче, но получаю новое замечание:

— Убавь.

И пальцем не пошевелю. Громко? Подними жопу и убавь сам!

Минут через пять это и происходит. Камиль подрывается с места, бросается к телевизору и вырывает вилку из розетки.

— Ты сам разрешил смотреть телевизор! — возмущаюсь я. — Или смотреть не означает слушать? Ты садист, ты в курсе? Изувер! Бессердечный, невоспитанный, неисправимый!

— Еще одно слово, медсестричка, и спать сегодня ты точно будешь на коврике, — грозит он мне.