Хозяин жилища жил в большом трехэтажном доме с чердаком и подвалом, а его жена из-за работы проживала в другом городе. Гостевой брак. Но одиноким в этом огромном доме мужчина себя явно не чувствовал. В фильме про Индиану Джонса в самом конце есть сцена, где Ковчег Завета приносят на гигантский склад, заставленный тысячами ящиков. Примерно так мужчина использовал свой дом – как склад. Повсюду стояли ящики, в них хранились коробки, в которых, в свою очередь, были другие коробки со всяким барахлом. Все комнаты были до потолка уставлены ящиками, каждая новая дверь вела в очередное хранилище. Я бы ничуть не удивился, если бы нашел в одном из ящиков Ковчег Завета.

Синдром месси по-научному называется компульсивным накопительством. Но далеко не все, кто беспорядочно собирает и хранит вещи, делают это компульсивно, то есть принудительно. Люди, пережившие войну и голод, как правило, десять раз подумают, прежде чем что-то выбросить. Я сам занимаюсь собирательством, оттого и влип во всю эту историю. Я коллекционирую старые вещи, которые необязательно должны иметь какую-то ценность – я храню их просто потому, что лично мне они кажутся классными. Покойный, вероятно, считал свою страсть коллекционированием и объяснял ее примерно так: «Мне нравится обладать вещами и покупать все, что захочу».

В одной из коробок я обнаружил видеомагнитофон с DVD-плеером. Он был в оригинальной упаковке. Видимо, спустя какое-то время после покупки этого прибора покойный захотел посмотреть DVD-диск, но, вероятно забыв, что плеер у него уже есть, он просто пошел и купил новый. Который потом, даже не будучи распакованным, точно так же затерялся среди многочисленных коробок. В итоге я обнаружил целых четыре DVD-плеера. Этого человека назвать коллекционером уже было нельзя, он явно перешагнул грань психического расстройства. А это уже совсем другая история, не имеющая отношения к коллекционированию.

На третьем этаже дома более восьмидесяти квадратных метров занимало хранилище карнавальных и маскарадных костюмов. Директор какого-нибудь карнавального клуба упал бы от счастья в обморок, попадись ему эта коллекция. В другом помещении хранились фотоаппараты. Не десять и не двадцать, а – сотни! Как-то раз мы с Даниелем целый день посвятили исключительно утилизации пустых картонных коробок, хранившихся на чердаке. Просто коробки, без всякого содержимого. Весь рабочий день.

В подвале в каком-то углу картонные коробки были сложены стопкой высотой более двух метров. Я снял несколько верхних коробок и чуть не рухнул от потрясения, когда увидел, что скрывалось за этими коробками.

– Черт побери, Даниель! – крикнул я. – Нужно срочно звонить в службу защиты животных! Здесь повсюду лягушки!

Даниель с шумом выбрался из кучи коробок, в которых только что копался, и с осторожностью подошел ко мне.

– Лягушки? – спросил он тревожно.

Я отошел в сторону и указал за картонную стену.

– Целое стадо, – ответил я.

Даниель заглянул за коробки и разразился хохотом. На него в упор глядели почти сорок пластмассовых жаб – уродливых пластиковых фигурок, которыми украшают сад. Целая армия квакуш пучила на нас свои огромные глаза. Было жутко, но в то же время забавно. Другая находка тоже была жуткой, но совершенно не смешной. Разгребая комнату на втором этаже, я вдруг обнаружил человеческую руку. Кожа была коричневой и казалась омертвевшей. Я с трудом подавил в себе крик и резко отшатнулся. Потом до меня вдруг дошло, что рука принадлежала не человеку, а манекену. Разделенный на части, он лежал под грудой коробок, а его холодный взгляд был устремлен в потолок.

Даниелю пришлось взять дополнительные отгулы, но даже после нескольких дней неустанной уборки, сортировки и утилизации стало ясно, что нам еще работать и работать. Причем не день, не два и не неделю. Здесь нужно было мыслить другими временными категориями – месяцами.

Кроме того, из-за сенсорной перегрузки работать без перерыва оказалось невозможным. Чтобы не сойти с ума от обилия предметов, нужно было разбирать дом не более чем два дня подряд, дальше требовался перерыв.