В комнате за время его отсутствия появился столик со множеством вкусных вещей, но ему есть не хотелось. Только под вечер аппетит разгулялся, и всё съедобное на столике было съедено подчистую. За одной из тарелок лежала небольшая упаковочка витаминов, в которой была одна большая сосательная витаминина. Успешно сжевав витаминину, он почувствовал себя уставшим и уснул, не дойдя до кровати.

Проснувшись на следующее утро он почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. На столе лежала еда и витаминина. Еду он съел, а от витаминов отказался. Через полчаса дверь приоткрылась, в комнату вошёл человек в рабочем комбинезоне и забрал поднос, недобро взглянув на витаминину.

Лёша хотел броситься на него, но помешала всё ещё продолжавшаяся эйфория. Он лишь смог недовольно побурчать. Человек в комбинезоне вышел. Вскоре Лёша услышал шипение под кроватью, и через секунду воздух наполнился запахом лаванды и мёда. Этот запах успокаивал и расслаблял. Дверь снова распахнулась, вошёл тот самый человек в комбинезоне и влил что-то невкусное Лёше в рот. Тот проглотил не сопротивляясь. Через некоторое время ему вновь захорошело. А ещё через более некоторое время в комнату вошли двое крупного телосложение и потащили его по вчерашнему маршруту.

Вчерашнее представление повторилось. Вновь выходил человек в белом смокинге и долго говорил о великой цели и вседоверии. Лишь концовка проповеди отличала вчерашний день от сегодняшнего: человек в белом смокинге предложил всем желающим выйти и рассказать что-нибудь сокровенное. На сцену вынесли двоих, которые слабым мычанием выказали своё желание.

Они стояли, нервно покачиваясь, и несли вразнобой какую-то несуразицу. Человек в белом смокинге ни на секунду не прервал их, хотя разобрать хотя бы слово было очень сложно.

Наконец они закончили вещать и их унесли со сцены. Человек в белом смокинге вежливо откланялся, присутствующим предложили принять таблетку, а затем разнесли по комнатам.

Так повторялось неделю, а может быть и больше. Нигде не было часов, но по изменению освещения за окном Лёша мог судить о том, что им читали проповеди раз в сутки. И хотя он знал, что за окном лишь муляж улицы, смены освещения ему было достаточно. За это время он почти привык к ежедневному приёму неведомых таблеток. Это стало почти нормой жизни. Когда ему подолгу не приносили очередной таблетки, его начинало ломать.

Но всё-таки весь этот распорядок стал ему немного надоедать. Стало скучно. И вот он начал сопротивляться этим таблеткам и пилюлям. В частности, он перестал принимать таблетки на ночь и утром, тщательно запихивая их под ножки кровати. Ломало сильно, но когда он смотрел на бледных трясущихся юношей, ему становилось страшно, и этот страх вселял в него силы бороться.

Он боролся насколько позволяли ему силы. Но нельзя было забывать и о конспирации, ибо отсутствие эйфории и постоянная рвота должны были насторожить конвоиров. Но тут пока судьба улыбалась ему: ломка и дрожь на проповедях вполне сходили за состояние эйфории и апатии, а рвоты на людях удавалось избегать только полным отключением от понимания того, что говорил человек в белом смокинге, да и вообще от всего, что происходило вокруг.

До сих пор он был без понятия, где находится, что это за здание и кто эти люди. Думать над этими вещами, впрочем, как и над остальными, не было сил. Понемногу он стал превращаться в растение. У него отбилась охота говорить, есть, ходить, даже думать. Почти всё это делали за него, от него лишь требовалось подчиняться всему, что с ним делали.

На одной из проповедей человек в белом смокинге спросил, кто хочет выйти и рассказать о себе. Лёша решил рассказать немного, тем более что никто из сидящих на полу зала его слушать не будет. Он вяло поднял руку, на него направился прожектор, ослепив на пару секунд. Человек в белом смокинге пригласил его на сцену, выдвинув из темноты пластиковую табуретку.

Прожектор перестал светить ему в лицо и погас, от боковых стен отделились две фигуры и направились к нему. Тут он ощутил лёгкий толчок в бок, а потом ему в руку вложили небольшой холодный продолговатый предмет.

- Используй там, - услышал он слабый шёпот от сидящего рядом коматозника.

Ничего не поняв, он попытался встать, но тут же повалился на пол и больно ушибся головой. Удар привёл его в чувства, в правой руке у него было зажато самодельное лезвие, выпиленное из ложки. Он хотел было бросить его в сторону, но было уже поздно - две фигуры подхватили его и понесли на сцену. Краем глаза ему показалось, что со стены спрыгнул кто-то маленький с крыльями и рогами.

Лёшу втащили на сцену и бережно опустили в табуретку. Человек в белом смокинге повернулся к нему и предложил начать рассказ. Лёша помедлил чуток, а затем не спеша приступил к рассказу. Рассказ его не представлял какой-либо исторической ценности, и напоминал, скорее, бред писателя-фантаста в пятиминутном перерыве между приёмами наркоты. Человек в белом смокинге внимательно слушал или делал вид, что слушал.

Минут через пять Лёша начал покачиваться с большой амплитудой и нервно дёргать руками. Ещё минут через пять он резко схватился за сердце и повалился на пол, прямо в ноги человеку в белом смокинге. Тот засуетился и принялся неумело поднимать его с пола. И, когда у него это почти получилось, Лёша обнажил самодельное лезвие и без размаха загнал его человеку в белом смокинге прямо в горло. Тот отпрянул, начал хрипеть и обливаться кровью.

Люди у стен и дверей занервничали и побежали к сцене. Лёша хотел сбежать, но так и не смог подняться. К нему подбежал человек, схватил его за шкирку и поставил на ноги. Далее последовал скользящий удар в живот. Лёша зажмурился, приготовившись к новому удару, но его не последовало. Наоборот, человек отпустил его.

Лёша открыл глаза. Все люди в костюмах пытались унять переполох в рядах сидящих на полу подростков. И вновь Лёшу привёл в себя удар по голове. Над ним стояли двое подростков, один из которых протягивал трясущуюся руку. Лёша принял помощь и последовал за ними.

- По лестнице вниз. Лифты не работают. А там врассыпную, - крикнул ему на ухо один из сопровождающих.

И они побежали. Прямо за сценой была небольшая дверь, за счёт покрытия почти сливающаяся со стеной. Только золочёная ручка выдавала её. За ней была небольшая подсобка, откуда можно было напрямую выйти на лестницу. Лёша бежал впереди, не особо разбирая дороги и не оглядываясь.