Наконец я взяла ее руки в свои.
– Тебе нужно будет вернуться туда еще один раз. – Ее ладони похолодели. – Роль всей жизни. Он когда-нибудь оставляет тебя одну?
Она задыхалась от стыда.
– По воскресеньям, если я… «веду себя хорошо», он идет за кофе и бейглами. Я, хм, я вела себя плохо последние две недели.
Мне пришлось отвести взгляд.
– Я знаю, – сказала она.
– Это наш единственный шанс. Там могут быть имена, или места, или еще что-то на обратной стороне фотографий, и тогда нам будет с чем работать. Я попрошу Джонни помочь. – Она забеспокоилась. – Не обязательно говорить ему, зачем нам это. Но в его колледже есть доступ к хорошим поисковым системам, слава богу, он учит криминологию, и я думаю, он это сделает…
– Для тебя?
– Ага. – Я забрала у нее бокал. – Но сначала ты должна позвонить и отменить встречу.
Мы обе посмотрели на телефон. Она сжимала его так, что пальцы побелели.
– Чего он действительно очень, очень хочет – больше всего?
– Тебя. – Она отвела взгляд.
Мы не смотрели друг другу в глаза.
– Тогда обещай ему продвижение на этом фронте. И скажи, что должна остаться со мной сегодня, чтобы доставить меня к нему.
– Он узнает.
– Нет, не узнает. Если он хочет этого… меня… достаточно сильно. У них у всех есть
Чего я не сказала и о чем с трудом могла думать, так это о том, что выпивка делала моего старика неаккуратным, уязвимым. Это была его слабость. Но Редкин? Этот человек полностью владел собой. У Редкина не было заметных слабых мест, никаких точек доступа… кроме, возможно, меня. Будет ли этого достаточно? Будет ли достаточно
Мы разыгрывали разговор, пока Оливия просто не замолчала и не бросилась мне на шею.
– Кейт, твоя мама, ты… проклятье, вся ты… Я так…
– Давай отложим это до лучших времен. Сейчас мы должны позвонить ему.