Он продолжает ухмыляться всё так же мерзко и пугающе и, качая головой, говорит:

— Нет, Сахарок, мы не уедем. А что касается твоей учёбы — тебе больше не нужно будет тратить на неё своё драгоценное время. Теперь ты будешь делать лишь то, что позволит тебе Мастер.

— Что ты несёшь? — злюсь я. Злость — лишь прикрытие. Внутренне меня трясёт, я в панике и не знаю, что делать. — Какой ещё мастер?

— А вот этот, — кивает Аристарх, и я оборачиваюсь, замирая.

На тропинке, ярко освещённый рыжеватым светом фонарей, стоит человек в длинном плаще, в какой обычно наряжают волшебников в фильмах фэнтези. И в серебряной маске. Только у нас тут ни черта ни вымышленный магический мир, а я — слишком рациональна, чтобы в подобное верить.

Но не бояться не могу.

— Ну, здравствуй, — тянет этот мастер, рассматривая меня. — Будь благоразумной девочкой, и наше с тобой общение будет более приятным для тебя, чем то, если ты начнёшь выделываться.

— Угрожаете? — пылю я, хотя понимаю, что сила не на моей стороне. Просто отчаяние — дурной советчик, а я сейчас испытываю его крайнюю степень.

— О нет, предупреждаю. Будь благоразумна. Последуй примеру своего мужа.

Оборачиваюсь к Арису, и вижу, что тот уже преклонил колено и с блаженной улыбкой взирает на происходящее.

И теперь мне страшно уже по-другому — я понимаю, что всё-таки не ошиблась по поводу внушения. Это ужасно. Ведь последствия могут быть самими страшными и непредсказуемыми.

Мне хочется подбежать к нему, потрясти за плечи, разбудить, вернуть прежнего, чуть озорного, наглого и бесцеремонного Ариса. Того, который не выглядел таким жалким.

Но едва только делаю попытку рвануться вперёд — меня грубо хватают за плечи.

— Не так быстро, дорогуша, — говорит мастер, и голос из-под маски звучит глухо. — Сначала ты тоже увидишь, как цветёт серебряный лотос.

Он щёлкает пальцами, и появляются ещё несколько человек в таких же плащах волшебников и масках. Они катят непонятного предназначения тумбу.

Эту штуковину останавливают неподалёку от меня. Мастер нажимает какую-то кнопку на корпусе, и из центра тумбы выдвигается какой-то конус. Вернее, поначалу кажется, будто конус. Потом обретает очертания вытянутого бутона. И начинает медленно расцветать.

Да, красиво, эффектно, но ничего особенного. В детстве — ещё додетдомовском — в моей комнате стоял похожий ночник. Сейчас я вспоминаю его чётко, до мелочей. Он тоже постепенно распускался, играл тихую мелодию и крутился на подставке. И тоже напоминал скорее водное растение…

— И? — я вскидываю брови, не понимая, что должно произойти со мной. Нашли чем удивить! Но возмущаюсь ровно до той поры, пока не бросаю взгляд на Аристарха.

Его в буквальном смысле… колбасит. Иначе эти раскачивания и размахивания руками не назовёшь. И глупая улыбка, кажется, ещё шире.

— Что вы делаете с ним? — снова хочу кинуться и прикрыть собой, но меня вновь крепко удерживают.