— Тогда я хочу, чтобы вы исследовали последние развилки перед выходом на поверхность и подумали, нет ли каких-то ходов, которые вывели бы нас поближе к месту посадки «Поблажки».
— Я давно сделал это. Если продолжить направление воздуховодов от тех развилок, которые мы видели, то трубопровод предпоследнего перекрестка выходит на поверхность в сотне ярдов от места, где взлетела «Поблажка». В миле отсюда.
Дари выругалась про себя. Можно что угодно говорить о сообразительности викеров, но чего-то главного в них не хватает. Ввккталли знал это наверняка уже несколько часов назад, но ему не пришло в голову, что такой важной информацией нужно немедленно поделиться с Дари.
Что ж, «пользуйся теми ресурсами, которые есть у тебя под руками. Не трать времени зря, страдая о том, чего у тебя нет». Еще одно из главных правил выживания Ханса Ребки. Память Ввккталли, насколько Дари знала, была непогрешима.
— Ведите к этому перекрестку. Посмотрим, что получится.
Талли кивнул и зашагал вперед. Дари следовала за ним, держа в одной руке охапку веток и жуя на ходу ягоды. Спускаться было гораздо легче, чем подниматься. В это время дня солнечные лучи падали почти вдоль осевой линии входа, поэтому стеклянные стенки туннеля превратились в световую ловушку и, как воронка, направляли солнечный свет глубоко под землю. Даже в двухстах футах от входа можно было все видеть.
Именно тут их поджидало первое осложнение.
Талли остановился и обернулся к ней.
— Можно мне говорить?
Он мог и не говорить: Дари сразу все поняла. Туннель в этом месте расширялся в большую комнату с одним выходом, ведущим вниз, и тремя — вверх. Каждый из них мог впустить человека, но один из верхних коридоров был вполне подходящим для взрослого зардалу. Если они оставят это место и не найдут другого выхода, единственный их путь на поверхность будет блокирован.
— Думаю, надо рискнуть, — начала было Дари. И тут пришел черед второго осложнения. Она почувствовала спазм в животе, как будто кто-то схватил ее внутренности и, потянув, связал в тугой узел. Она задохнулась. Ноги подкосились, и, медленно согнувшись, она села на жесткий пол комнаты.
— Талли! — позвала она, но больше не смогла выговорить ни слова. Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на лбу выступила испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом.
Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны.
— Талли, — снова сказала Дари. Это было единственное слово, которое она смогла произнести. Боль накатывала на нее судорожными волнами. И каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы.
— Не повезло, — тихо сказал Талли. Она старалась сосредоточиться, чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и тщательно осмотрел ее. — Она почти такая же, как первая, но явно другого вида. — Раздавив между пальцев бледно-желтую ягоду, он осторожно прикоснулся к ней языком и через мгновение кивнул: — Я так и думал. Похожие, но совершенно другие. В них содержится рвотное средней силы и какой-то неизвестный растительный яд. Не думаю, что он смертелен, но, по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это?
Дари сообразила это чуть раньше него. Ягоды, которые она съела, вылетели из нее в одной очистительной судороге желудка и пищевода. А потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как прекратить эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь на пол обеими руками, сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть — уже плохо. Но заболеть по собственной глупости хуже вдвойне.
— Можно мне говорить?
Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть.
— Вам не надо сейчас стараться идти дальше, даже если почувствуете себя лучше. В этом нет никакой нужды. Вы можете подождать здесь, а я отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я вернусь, мы выработаем план действий. Согласны?
Дари пыталась избавиться от того, чего в ней уже не было. Она мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула.