— Многосвязка! Риманова поверхность пятого порядка… единственная во всем рукаве. Обожаю! У-у-ух! А ну-ка, еще.

Бело-голубая звезда снова возникла на экране, но уже сзади, и быстро съежилась, а они понеслись дальше по сужающейся трубе, наполненной мраком. Затем пошли быстрые тошнотворные повороты, а потом все огни на «Эребусе» погасли, и наступила невесомость.

— У-у-ух! Простите, ребята, — раздался из темноты хриплый голос. — Провал… и как раз тогда, когда Мы были почти у цели. Этот для меня новый. Не знаю, насколько он велик. Придется потерпеть.

На корабле наступила полная тишина. Неужели это всего лишь обычный провал? Дари задумалась. А если они застрянут в нем навсегда? Ей сразу вспомнился Адский Колодец Времени. Предыдущие виражи и вращения взбаламутили ее желудок, невесомость и темнота тоже внесли свою лепту в ухудшение ее самочувствия. Еще немного, и ее стошнит. Но на ее счастье, через две минуты экраны снова ожили. «Эребус» спокойно двигался по орбите вокруг полупрозрачного, слегка светящегося Шара. Внутри него мелькали призрачные разноцветные огни. Иногда они на мгновение исчезали, и матовая поверхность сферы становилась прозрачней.

— Вот мы и прибыли, — объявил Дульсимер. — Точно по расписанию.

Дари во все глаза смотрела на дисплеи. Где же планета с луной, которая, как считали они с Каллик, и есть Дженизия, родина зардалу?

— И где же это мы? — Ненда высказал немой вопрос Дари.

— Там, куда стремились. — Болтанка в Свертке явно пошла Дульсимеру на пользу. Его голос звучал жизнерадостно и гордо, а сам он больше не напоминал бесформенный мешок.

— Вот, — он указал средней рукой на центральный дисплей, — вот оно.

— Но ведь это не то место, куда мы хотели попасть, — запротестовала Дари.

Большой грифельно-серый глаз перекатился в ее сторону.

— Может, вы хотели попасть и не сюда, но это именно те координаты, которые вы мне дали. Мы сейчас как раз на месте. А поскольку опасности мне не по душе, подводить корабль ближе я не буду.

— Но что это такое? — спросил Джулиан Грэйвз.

— То, что вы видите, — недоуменно ответил Дульсимер. — Вложенные одна в другую концентрические сингулярности. Разве вы ожидали не этого?

Конечно, они ожидали другого. Но теперь этот феномен казался им вполне естественным.

— В Свертку трудно проникнуть, а водить корабли в ней еще сложнее, — сказал Ханс Ребка. — Но это делалось, и неоднократно, судя по тому, что многие корабли вернулись отсюда. И все-таки ни один из них не сообщал о том, что нашел планету, напоминающую тот дублет, который мы видели снаружи и который, как мы полагаем, является Дженизией. Видимо, существует какой-то другой барьер, препятствующий поиску и обследованию Дженизии. Набор подобных сингулярностей вполне мог отпугнуть большинство исследователей.

— Включая нас, — произнесла Дари. (Правило первое космических путешествий: избегай больших сингулярностей. Правило второе: избегай любых сингулярностей.)

— Ну уж нет, — заявил Луис Ненда. — После того, как мы сюда притащились, я не отступлю.

Дари уставилась на него. И до нее вдруг дошло, что взаимная враждебность Ханса Ребки и Луиса Ненды объясняется не тем, что они совершенно разные, а тем, что они совершенно одинаковые — дерзкие, умные и уверенные в собственном бессмертии.

— Но если другие корабли входили сюда и не смогли выйти, — поинтересовалась она, — почему же нам должно повезти?