Оптическая иллюзия, зеркала, магия. Мысли Дари разбегались.

— У меня нет объяснений. Это невозможно.

— Тогда подожди секунду, и, может быть, мы услышим самого Жжмерлию. — Луис Ненда показал на Атвар Ххсиал. Складчатый хоботок кекропийки порхал над телом Жжмерлии, касался бледно-лимонных глаз на коротких стебельках, ласкал чувствительные антенны на узкой головке.

В ответ на ее прикосновения тело Жжмерлии подергивалось, он что-то бормотал. Дари и остальные воспринимали это как невнятицу. Внезапно заговорил Луис Ненда.

— Постараюсь повторить все дословно. — Он посадил детеныша зардалу в одно из кресел у пульта, где тот сразу же решительно впился в обивку многочисленными присосками и попробовал ее на вкус. — Ат будет спрашивать и в точности передавать его слова мне, а я так же точно вам. Приготовься, Каллик. Это может начаться в любую секунду.

Букет феромонов плотным облаком висел в воздухе, однако смысл послания был скрыт от большинства присутствующих.

— Я, Жжмерлия, слышу и отвечаю, — заговорил Луис Ненда невыразительным глухим голосом. — Это началось на эмбриоскафе. Меня оставили чинить корабль, пока госпожа моя, Атвар Ххсиал, капитан Ребка и хозяин Ненда отправились изучать постройки зардалу. Я управился с ремонтом раньше срока и решил испытать эмбриоскаф в полете. Он прекрасно все проделал. Поэтому я полетел на нем к постройкам, где обнаружил множество зардалу, выходящих из моря…

В комнате слышалось только хриплое дыхание Жжмерлии и грубый бесстрастный голос Ненды. Рассказ о том, как лотфианин бежал в космос от зардалу, после того, как они загнали экспедицию под землю, о непредвиденной встрече с аморфной сингулярностью, о невероятном спасении, о физических муках на краю этой сингулярности и о невероятном перемещении в Полый Мир, напоминал захватывающий роман. Описание его пробуждения и встречи с Опекуном, вызвало общий интерес и оживленные комментарии.

— Смахивает на Хранителя Мира, — тихо произнес Ребка. — Ненда, не могла бы Атвар Ххсиал подробнее расспросить про это детище Строителей?

— Я могу попросить ее попытаться задать этот вопрос. Однако не думаю, что она может вступить с ним в диалог.

Продолжался монотонный рассказ о том, как Опекун посылал разведчиков для исследования рукава, о том, как укреплялась его вера в свое высокое предназначение — сохранить Дженизию до прихода Строителей. И, наконец… хоботок Атвар Ххсиал задергался, и голос Луиса Ненды дрогнул… Жжмерлия заговорил о себе.

Мозг его раскололся на части, а тело выполняло множество назначений сразу.

Он был одновременно нигде и всюду: с Опекуном в Полом Мире, с Джулианом Грэйвзом на «Эребусе», в обоих отрядах на поверхности Дженизии и в ее недрах. Он умирал в ревущей колонне плазмы, исчезал из цепких щупальцев зардалу, его допрашивал Опекун, а потом он, в свою очередь, задавал запрограммированные им вопросы Хранителю Мира. И, наконец, последняя и худшая мука: Жжмерлия терял свои «я» и наступал коллапс.

Лотфианин лежал, как в колыбели, в четырех лапах Атвар Ххсиал. Когда Ненда произнес слово «коллапс», он сел и огляделся вокруг. Бледно-желтые глаза смотрели растерянно, но осмысленно.

— Коллапс, — повторил он на человеческом языке озадаченным тоном. — Когда коллапс закончился. Опекун сказал, что моя миссия выполнена. Я снова находился в Полом Мире, но он сказал мне, что я должен его покинуть. А теперь я опять на «Эребусе». Как я сюда попал?

Дари оглядела всех по очереди. У них был спокойный, можно сказать, уверенный вид. Хотя «объяснение» Жжмерлии того, как он появлялся во многих местах одновременно и каким образом он мгновенно исчезал из них, по сути дела, ничего не объясняло.

Почему же только она так растеряна и встревожена? Неужели, кроме нее, никого не волнуют эти явления, нарушавшие физические законы? Всю жизнь она отрицала мистику и колдовство, стремясь найти всему разумное объяснение. Но теперь, столкнувшись лицом к лицу с вопиющим нарушением возможного, опровержением всего, во что верила… неужели она должна видеть в этом проявление совершенно новой физики, отличающейся коренным образом от всего ранее изученного?

Дари потерла глаза. Она могла согласиться со многим, но не с этим. Но не получается ли так, что ее нетерпимость неприемлема для настоящего ученого? Она же всегда гордилась гибкостью своего мышления, отсутствием предвзятости, способностью строить теории на фактах, а не на предубеждениях…

В полном изнеможении она погрузилась в горестные размышления, переосмысливая свои привычные представления.

Когда Жжмерлия заговорил за себя сам, Луис Ненда прекратил переводить. Пока внимание всей группы было приковано к лотфианину, он бочком подобрался к Атвар Ххсиал и посредством феромонов спросил: