— Позже не выйдет. Знаете, как говорят кекропийцы: «Хуже нерешительности — только медлительность».

— Впервые слышу такое, — зевнула Дари. — Почему бы вам не подождать с разговорами до завтра? — Она еле переставляла ноги, смутно понимая, что ее ответ ему совсем не понравился.

Ненда держал под мышкой детеныша зардалу, который выглядывал оттуда яркими бойкими глазками и старался извернуться так, чтобы укусить его в грудь. Ненда вздохнул, укоризненно шлепнул зардалу по голове и заторопился, чтобы снова оказаться бок о бок с Дари. Свободной рукой он обнял ее за плечи, но больше за всю дорогу до рубки «Эребуса» не сказал ни слова.

Ханс Ребка находился там уже несколько минут. Он уставился в одну из ниш большого зала. Плечи его согнулись от усталости, но быстро распрямились, когда он увидел Ненду в обнимку с Дари.

Она хорошо знала это выражение его лица. Чтобы избежать споров, она высвободилась, поспешила к нише… и испытала одно из сильнейших потрясений в жизни. Там, над безжизненным телом Жжмерлии сидела Атвар Ххсиал.

Жжмерлия. Дари видела на Дженизии, как он исчез. А теперь он лежал здесь, в рубке, на полу!

— Жжмерлия… — начала было она и тут же осеклась. Голова была словно набита ватой. Мысли путались.

— Ат говорит, что с Жжмерлией все будет в порядке, — сказал Ненда, тоже подошедший к нише. — Она общается с ним. Он еще не пришел в сознание, но состояние его улучшается. Нам надо запастись терпением.

Жжмерлия принялся стонать и что-то бормотать. Дари наклонилась поближе. Он говорил на языке, которого она не понимала. Она окинула взглядом присутствующих.

— Кто-нибудь знает, на каком языке он говорит?

— Знать-то знаем, — ответил ей Ввккталли, — а вот понять не понимаем. Это родной язык Жжмерлии, на котором говорят взрослые лотфиане-самцы. К несчастью, в центральном банке данных нет его словаря. Я подозреваю, что в этой экспедиции никто им не владеет.

— Но это неважно, — добавил Луис Ненда. — У него явно какая-то травма и он не может говорить на человеческом языке, но феромоны все прояснят. Атвар Ххсиал поймет все, что скажет Жжмерлия, а я переведу вам. Она думает, что через несколько минут мы разберемся, в чем дело, но нам надо быть наготове. Каллик, переведи компьютер в режим записи.

Хайменоптка кивнула, и лапки ее забегали по кнопкам пульта управления. Судя по всему, она уже оправилась от встречи с исчезающим Жжмерлией. Теперь, усевшись на ограждение пульта, она пристально уставилась на лотфианина и обеспокоенную Атвар Ххсиал.

Дари увидела, что Каллик пользуется только средними лапками. Одного переднего сустава у нее не хватало. Что с ним случилось? Никто не удосужился объяснить. Она перевела взгляд на Луиса Ненду. Его руки покрывали волдыри от химических ожогов. Этим двоим досталось, но и остальные выглядели не лучше: грязные, изможденные.

Дари, наверное, и сама так выглядела. А чувствовала себя и вовсе дряхлой, лет на тысячу.

Бессмысленность их усилий внезапно поразила ее. Невозможно представить, поглядев на эту горстку измученных и покалеченных рабов и авантюристов, что они чего-то достигнут, в чем-то разберутся, не говоря уж о том, чтобы проникнуть в тайны Дженизии, окруженной поясом сингулярностей.

Смех, да и только. Но смеяться ей не хотелось. И даже злиться она больше не могла. А тут она столкнулась еще с одной тайной: присутствие Жжмерлии здесь и сейчас.

— Как мог он здесь оказаться? — Дари словно услышала себя со стороны, и указала на лотфианина. — Он был на Дженизии со мной и Талли. А потом исчез… растаял в воздухе.

Остальным тоже почему-то не хотелось смеяться.

— Жжмерлия был еще на «Эребусе» с Джулианом Грэйвзом, — со вздохом добавил Ханс Ребка. — И исчез здесь. Он входил в наш отряд на Дженизии. И оттуда тоже исчез. А несколько часов назад он прибыл сюда на эмбриоскафе без сознания. Не спрашивай меня. Дари, как это может быть. Теоретик у нас ты. Тебе и карты в руки.