Галлы недолго преследовали разбитого врага, поскольку их конница была утомлена быстрыми переходами и стремительными атаками. Это и позволило претору остановить своё разбегающееся войско и более-менее восстановить порядок среди насмерть перепуганных бойцов. Тем не менее италийцы, как и галлы, были обессилены стремительным маршем и последовавшей за ним битвой. О дальнейшем отступлении не было и речи, поэтому претор стал подыскивать место, где можно было разбить лагерь. Заметив возвышавшийся невдалеке большой холм, он отвел туда свой потрепанное воинство и распорядился возводить укрепления.

В этом сражении италийцы потеряли не менее шести тысяч убитыми (Polyb. II, 25), часть воинов разбежалась, но основное ядро армии претору удалось сохранить. Другое дело, что после понесенного поражения боевой дух этрусков и сабинов был на самом низком уровне. Конколитан и Анероест очень грамотно использовали как численное преимущество своих войск, так и ошибки противника. По свидетельству Полибия, в их распоряжении перед битвой было 50 000 пехоты, 20 000 конницы и колесниц (II, 23), в то время как у претора было под началом «сабинов и тирренов до четырех тысяч конницы и больше пятидесяти тысяч пехоты» (Polyb. II, 24). В коннице у кельтов перевес был подавляющий, чем их военачальники и воспользовались. Если бы не усталость галльских воинов, Конколитан и Анероест никогда бы не позволили разбитому противнику покинуть поле боя.

Но галлы не думали отставлять в покое недобитого врага и медленно двинулись вперед. К своему удивлению, они обнаружили, что противник находится неподалеку и укрепляется на холме. Конколитан с Анероестом решили окружить холм плотным кольцом дозоров, а остальному войску дать столь необходимый отдых. И только на следующий день нанести последний удар по противнику. Кельты ликовали, им оставалось только добить случайно избежавшего полного уничтожения врага. Совсем иные настроения царили в стане претора. Сгущались вечерние сумерки, римский военачальник глядел с высоты холма на море галльских костров, со всех сторон окружающих лагерь италийцев, и понимал, что попал в новую ловушку. Спасти горе-стратега могло только чудо.

И оно произошло. Консул Эмилий Пап, узнав о вторжении галлов в Этрурию, быстро сориентировался в обстановке и поспешил на выручку претору, поскольку понимал, что сабины и этруски не устоят против кельтов. От разгрома спасти товарищей по оружию не успел, зато спас от окончательного уничтожения. Когда осажденные на холме италийцы увидели вдалеке огни римского лагеря, то поняли, что на помощь пришли консульские легионы. Претор отправил к консулу нескольких лазутчиков, приказав им доложить Эмилию Папу о положении дел и договориться о дальнейшей координации действий. Благополучно проскользнув мимо сторожевых постов кельтов, посланцы добрались до римского лагеря и обрисовали консулу сложившуюся ситуацию.

Приход новой вражеской армии был замечен и кельтами. На военном совете Анероест предложил в бой не вступать, уйти от Фезул и вернуться в долину реки Пад. Своё мнение он обосновал тем, что галлы захватили огромную добычу, войско отягощено трофеями, лишено свободы маневра, а потому, пока не поздно, лучше уйти из Этрурии. А после того, как добыча будет доставлена домой, можно будет повторить поход на Рим. Присутствующие согласились с мнением Анероеста, и на рассвете войско галлов покинуло лагерь, двинувшись вдоль побережья Тирренского моря на северо-запад. Следом тянулся огромный обоз, набитый трофеями.

С первыми лучами солнца перешел к активным действиям и Эмилий Пап. Приказав трибунам вести пехоту, сам консул во главе кавалерии отправился к злополучному холму, где сидел в осаде несчастный претор. С удивлением обнаружив, что галлы ушли, Эмилий дождался подхода пехоты, присоединил к своей армии наиболее боеспособные части из войска претора и выступил следом за кельтами. В прямой бой он до поры до времени вступать не хотел и поэтому просто двигался вслед за врагом, выжидая удобный момент для атаки. Так они и шли вдоль берега моря – впереди галлы, а за ними римская армия.

Не исключено, что кельты так бы и ушли безнаказанно из Этрурии, но в дело вмешался его величество случай. Именно в это время в Пизе высадился с армией второй консул Гай Атилий Регул и форсированным маршем повел свои войска на юг, к Риму, двигаясь прямо навстречу галлам. Но об этом не знали ни сам Регул, ни Анероест с Конколитаном, ни Эмилий Пап. Всё происходило спонтанно и как бы само по себе, ни о каком стратегическом плане со стороны римлян даже речи не было. И в этот момент удача улыбнулась квиритам.

Разведчики из передового отряда Регула захватили в плен нескольких кельтов, собиравших продовольствие по окрестным деревням, и доставили к консулу. На допросе пленники рассказали, что войско галлов находится совсем рядом, а следом за ним идет армия Эмилия Папа. Регул был очень удивлен таким поворотом событий и стал думать, что можно предпринять в сложившейся ситуации.

На первый взгляд, для римлян всё складывалось удачно, поскольку галльское войско неожиданно оказалось зажатым на узком пространстве между длинными грядами холмов, тянувшихся параллельно друг другу. С фронта кельтам угрожал Атилий Регул, с тыла – Эмилий Пап. Но при этом каждая консульская армия по отдельности численно уступала противнику, а Пап даже понятия не имел, что впереди находится армия его «коллеги по должности». Регул мог рассчитывать только на милость богов и храбрость легионеров. Тем не мене консул не собирался отсиживаться в обороне. Осмотрев местность, он пришел к выводу, что есть смысл захватить высокий холм, возвышавшийся над дорогой, по которой пойдут галлы. Приказав командирам пехоты вести следом легионы, Регул лично повел вперед конницу и занял возвышенность. И тем самым спровоцировал кельтов на сражение.

Конколитан и Анероест были очень удивлены, когда разведчики доложили им о том, что впереди на холме расположилась римская кавалерия. Вожди пришли к выводу о том, что это Эмилий Пап с конницей обошел галльское войско с фланга и занял выгодную позицию, перекрыв кельтам пути отступления. Решив выбить противника с холма, предводители галлов отправили вперед всю кавалерию и легковооруженные войска. Завязались яростные схватки, во время которых кельтам удалось взять в плен римского воина. От него Анероест с Конколитаном и узнали о том, что впереди находится не кавалерия Эмилия Папа, а армия Атилия Регула, что в корне меняло ситуацию на поле боя. Впрочем, шум битвы у холма был услышан и в стане Луция Эмилия. Консул сообразил, что это могут быть только легионы Регула, и поэтому отправил на помощь коллеге всю свою конницу. Всадники должны были обойти линию холмов и присоединиться к войскам Гая Атилия. Пока римские кавалеристы осуществляла этот маневр, Эмилий Пап построил пехоту в боевые порядки и начал наступление на кельтов.

Но галлы не испугались и не впали в панику, наоборот, все их дальнейшие действия были продуманы и взвешены. Конколитан и Анероест разделили войско на две равные половины: одна часть развернулась фронтом против армии Эмилия Папа, другая – против легионов Атилия Регула. План кельтов был прост: пока Анероест сдерживает наступление Эмилия, Конколитан стремительной атакой разгромит армию Регула, после чего придет на помощь товарищу. В этом случае поражение римлян было неминуемо. Против легионов Папа встали отряды гексатов и инсубров, против Гая Атилия – бойи и тавриски. Фланги боевых порядков вожди усилили колесницами, поскольку кавалерия уже вела бой с конницей Регула.

Войско галлов являло грозное и устрашающее зрелище. Похваляясь своей храбростью, гексаты сбросили одежду и стояли перед противником в чем мать родила, сверкая золотом ожерелий и ручных браслетов. Инсубры, бойи и тавриски, наоборот, остались в плащах и штанах. Боевые песни и победные крики кельтов, рев карнаксов и свист свирелей заглушали голоса римских командиров, отдающих приказы легионерам. Галлы весело скалились, показывая пальцами на римлян, били мечами о щиты и выкрикивали разнообразные оскорбления в адрес врага.

А на холме и в его окрестностях бушевало кавалерийское сражение. Большие массы конницы перемещались вдоль дороги, галлы наступали, римляне оборонялись, и на первый взгляд трудно было понять, кому из противников сопутствует успех. Но со временем стало очевидно, что кельты берут вверх и постепенно вытесняют римлян с занимаемых позиций. В этот критический момент Регул, наблюдавший с холма за сражением, решил принять участие в битве и личным примером вдохновить квиритов на подвиги во имя Рима. Консул выхватил из ножен меч и погнал коня в гущу боя. Вокруг Гая Атилия сразу же разгорелась яростная схватка, поскольку галлы стремились любой ценой убить вражеского полководца, а римляне хотели защитить своего консула. Регул рубил мечом направо и налево, отбиваясь от наседавших галльских всадников. Однако враги взяли его в кольцо и свалили на землю ударами копий. Кельты с победными криками устремились к поверженному вражескому военачальнику, быстро отрубили ему голову, и вскоре торжествующий галл мчался по полю боя, размахивая своим ценным трофеем. Воин резко осадил коня перед колесницей Конколитана и бросил в пыль голову римского консула. Вождь насадил её на копьё, высоко вскинул руку и прокричал победный клич. После чего возглавил атаку боевых колесниц, приказав вознице править прямо на римские ряды.

Квириты после гибели консула не впали в уныние, а, наоборот, стали сражаться ещё ожесточённее. Римские всадники опрокинули галльскую кавалерию и прогнали её с поля боя, после чего сосредоточились на холме, освободив место для атаки легионов. Галлы также двинули вперёд пехоту, намереваясь первым же натиском опрокинуть вражеские ряды. Битва вступила в решающую фазу.

Эмилий Пап понятия не имел о том, что творится у Атилия Регула, и действовал по своему усмотрению. Пока легионеры мерным шагом приближались к противнику, вперед выбежали велиты и забросали галлов метательными копьями. И вот здесь бахвальство гексатов обернулось против них самих. Оставшись без одежды и снаряжения, они оказались совершенно беззащитны под градом римских копий. Щиты не могли прикрыть обнаженные тела рослых гексатов, и галлы стали нести большие потери. Множество бойцов было ранено. Истекающие кровью кельты опускались на траву или же уходили в тыл, где перевязывали свои раны. В отчаянии галлы бросались на велитов и пытались вступить с ним в рукопашную схватку, но быстрые на ногу воины отходили под прикрытие наступающей тяжеловооруженной пехоты, а затем снова шли в атаку. Кельты изнемогали под натиском велитов, но продолжали стоять на месте. Когда же приблизились легионы, Анероест взмахнул мечом, грянул боевой клич, и волна галлов покатилась на римские шеренги. Легионеры метнули пилумы в наступающих варваров, выхватили из ножен мечи и устремились навстречу противнику.

Битва была долгой и упорной. Гексаты и инсубры дружно ударили по римлянам, смяли первые ряды и начали наращивать натиск, прорубаясь сквозь центр вражеских боевых порядков. Галлы искусно бились большими мечами, они шли вперед, презирая смерть. Легионеры укрывались за большими щитами и еле успевали отражать градом сыпавшиеся на них удары, тщетно пытаясь остановить этот бешеный натиск. Не менее храбро бились бойи и тавриски, пытаясь разбить боевые порядки армии Регула. Но галлы не смогли смять легионы первым натиском, а римляне не сумели сбить кельтов с их позиций.

Исход сражения решила атака римской кавалерии, которая последовала с холма на бойев и таврисков. Всадники в буквальном смысле слова смяли правое крыло отряда Конколитана, а затем разгромили воинов, сражающихся в центре. Конколитан был сбит легионерами с колесницы и захвачен в плен, после чего вся масса кельтов обратилась в бегство. Но бежать им было некуда, поскольку бой происходил на узком пространстве, а впереди гексаты и инсубры сражались с легионами Эмилия Папа. Бойи и тавриски остановились и снова вступили в бой с римлянами.

Побоище продолжалось до самого вечера, вся галльская пехота полегла на поле боя. Спаслись лишь немногие всадники, бежавшие после разгрома кавалерии, да Анероест с группой телохранителей. Беглецы укрылись в холмах, но гордому вождю была нестерпима сама мысль о поражении, и он покончил с собой. Вместе с ним лишили себя жизни и остальные войны.

Битва при Теламоне ознаменовалась невиданным разгромом галлов. По свидетельству Полибия, было убито до 40 000 кельтов, а 10 00 взято в плен (II, 31). В их числе оказался и один из вождей, Конколитан. О потерях римлян сообщает Павел Орозий, обозначив их в 3000 человек (IV, 13, 11). Главным преимуществом квиритов над врагом было их вооружение, оно оказалось лучшее чем у противника. На этот факт в свое время обращал внимание легендарный Марк Фурий Камилл: «У нас приготовлено оружие лучше, чем у варваров, – панцири, шлемы, поножи, крепкие щиты, благодаря чему мы защищаем все тело, а также обоюдоострые мечи и вместо копья дротик, метательный снаряд, от которого не скроешься, – одно оружие оборонительное, такое, что нелегко поддастся ударам, а другое наступательное, что пробьет любую защиту. У тех же головы обнажены, и обнажены грудь и бока, обнажены также бедра и голени вплоть до ступней, и никакой другой защиты, кроме щитов, а наступательное оружие – копья и очень длинные рубящие клинки» (Dion. Hal. XIV, IX). К моменту битвы при Теламоне практически ничего не изменилось, за исключением того, что мечи у галлов стали длиннее.

После победы Эмилий Пап повел легионы в земли бойев и подверг их полному разорению. Захватив огромное количество трофеев, консул вернулся в Рим и отпраздновал заслуженный триумф. Главным итогом битвы при Теламоне было то, что квириты решили завоевать земли Цизальпинской Галлии: «одержав эту победу, римляне возымели надежду совершенно вытеснить кельтов из области реки Пада» (Polyb. II, 31). В следующем, 224 г. до н. э. консулы Тит Манлий Торкват и Квинт Фульвий Флакк вновь повели армию против бойев и без битвы принудили их признать над собой власть Рима. На этом успехи консулов закончились, поскольку резко испортилась погода, начались затяжные дожди, а в армии вспыхнула эпидемия чумы. Правда, Орозий пишет о том, что произошло большое сражение с инсубрами, в котором погибли 23 000 галлов, а 6000 попали в плен. Трудно сказать, насколько данный факт соответствует действительности в свете грядущих событий, поскольку свидетельство Тита Ливия о том, что «Римские войска впервые переходят реку По и в нескольких сражениях разбивают галлов-инсубров, принудив их к сдаче», не проясняет ситуации. В нем писатель мог просто смешать два разных похода – Торквата и Флакка, когда они действительно впервые перешли Пад (По), и Гая Фламиния, разбившего в следующем, 223 г. до н. э. инсубров. Дело в том, что XX книга «Истории Рима от основания города», где рассказывалось об этих событиях, до наших дней не дошла, а сохранилась лишь её краткое изложение в периохах. Со всеми вытекающими из этого последствиями.