– Предупреждаю, – продолжала Кобра, – я очень мелочная и прихотливая баба, поэтому не забудь об инфляции: если ты завтра хоть на тонну упадешь в цене, я за себя не ручаюсь. Дешевка мне не нужна, я люблю сливки, а не протухшее молоко. А поднимешься – твое от тебя не уйдет, я в накладе не останусь. Имей в виду, цена на душонку подскакивает лишь тогда, когда ты отдаешь последнее. Впрочем, ты уже видел, каким образом можно сделать меня счастливой.

– Видел.

– Так что, будь Цюпой. – Кобра болезненно хлопнула Вадима по щеке, которую минуту назад ласкала своими красивыми пальцами.

– Буду.

– Я умею считать бабки, Чапаев. Я лучше всех считаю деньги, души и жизни, я никогда не ошибаюсь. Если я ошибаюсь, то никто, кроме меня, этого не знает. И последнее. Я всегда беру больше, чем отдаю, намного больше. Я возвращаю только деньги. Душонки не возвращаю. Если я чего-то не получаю добровольно и вовремя, я обираю. Сначала до шкуры, потом до костей. Сначала с потом, потом с кровью. И не дай божок тебе подсунуть вместо крови кетчуп. Когда меня считают пробитой идиоткой и вместо теплой свежей крови пытаются накормить этой жалкой халявой, я перестаю быть точной как весы, – я даже не обираю – я выбрасываю тех, кто хочет меня наколоть, блн.

– Запугала, красавица, – признался Вадим. – До смерти запугала. Как мне тебя хотеть, если я буду бояться?

– Твои проблемы, цыпа.

Кобра в третий раз дотронулась до его щеки. Теперь нежно и ласково. Вадик разомлел, закрыв глаза.

– … Ну, что, мы заключаем сделку? – спросила она.

– Конечно, – ответил он, полагая, будто легко поладил со всей преисподней.

– Сделаешь меня счастливой?

– Да, Кобра, да.

– Веришь мне?

– Верю.

– Любишь меня?

– Люблю как никого и никогда.

– С этого момента мы одна семья.

– Кобра… Кобра…

Его голова в блаженстве опустилась на грудь цыганки, он застонал от неземного наслаждения. Кобра погладила его бобрик на затылке и убаюкала:

– Я вытащу тебя, мальчик мой, не бойся. Мы вместе. У тебя есть я – у меня есть ты. Мы качаем на руках Вселенную. Капли звезд тают на наших ладонях. Аромат травы застыл на губах. Мы легче птиц, быстрее света, ты и я…