Тут сверху раздался равномерный скрип. Я быстро свернул карту вместе с меню и поднялся, глядя как со скрежетом медленно отодвигается массивная крышка люка. В камеру сразу ворвались яркие лучи солнечного света, но я не отводил взгляд, продолжая смотреть – зрачки моментально сузились и солнечный свет совсем не слепил.

Люк лязгнул, замерев, и в камеру упала грубая лестница.

– На выход! – рявкнули сверху.

Выждав несколько секунд, я не торопясь подошел к лестнице и начал подниматься, также без особой спешки. Но и не медля. Поднимаясь, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь справиться с волнением. Черт, неизвестность-то пугает. Постепенно перед глазами появился толстый срез потолка камеры и тут же грубые сапоги стражника. Воин стоял у люка в одиночестве и, судя по его виду, очень сильно нервничал. Боялся? Меня боялся, наверное.

«Вау, какой комитет по встрече!» – выбравшись, я осмотрелся, не сдержав удивленного любопытства, и увидел буквально окружившую зев люка шеренгу солдат, выстроенных рядом. Поодаль стояло несколько магов, а краем глаза я заметил зеленые плащи и хищные крылья шлемов, по которым можно было узнать отряд эльфийских рейнджеров.

– Привет, – удивившись такому количеству встречающих, недоуменно выговорил я, но вдруг в спину ударило сразу несколькими заклинаниями. Упав, не в силах даже пошевелиться, я, застыв от эффекта оглушения, наблюдал, как ко мне бегом бросились воины, держа оружие наготове. Затопали рядом по камню подкованные подошвы, и на меня обрушился град ударов. Били древками копий, но били сильно. Очень сильно.

– Прекратить! – рявкнул властный голос через несколько секунд. За это время, впрочем, я оказался избит так, что жизнь едва держалась во мне. Предупреждающе мигала красная полоска оповещения перед глазами, так что даже без обездвиживающего заклинания я с трудом мог двигаться.

Рядом гулко упало что-то большое, подняв пыль. Сильные руки тут же подхватили меня и, подняв, уложили на обструганное бревно. Надо мной сразу склонился чуть ли не десяток воинов, прижимая руки и ноги к перекладинам косого креста из двух бревен, составленных буквой «Х».

Черт. Я сейчас с трудом сдерживался, чтобы не запаниковать. Черт, черт, вот это я попал!

– В нашей армии разбойников к крестам обычно привязывают, ага, – послышался голос, и я перевел взгляд на присевшего рядом пожилого воина, который сейчас приматывал мои руки к перекладинам большого креста. – Если будешь кого вязать, мотай пошире, тогда руки не сразу омертвеют, и проживет дольше, ага, – продолжал между тем воин, – я же сейчас сделаю, как варвары на юге. Видно, господам чем-то этот говнюк сильно насолил, раз сказали его прибить. Давай, держите крепче, ага!

– По рукам мне не попади! – раздался другой голос за мгновенье до того, как в воздухе мелькнул небольшой молот. И тут же я едва сдержал стон – разрывая плоть и заставляя трещать кости в запястье впился железный штырь, пробивая руку и с каждым ударом молота входя все глубже в дерево перекладины.

– Вот так, ага! – подытожил воин, когда широкая шляпка, из-под которой густо сочилась кровь, прижала мое запястье к дереву. – Есть дураки, которые в ладони вбивают, ага. Ну и приходится потом руки еще и привязывать. Запоминайте, ладони тяжесть тела не выдержат, мясцо рвется, ага. В запястье бейте. В запястье. Давай второй, – поднял голову воин, переходя к другому концу перекладины.

Снова взметнулся вверх молот, и в тишине явственно раздался чавкающий звук разрываемой металлическим штырем плоти. И в этот раз сдержал крик, лишь зажмурившись и еле слышно застонав. Но зубы едва в крошку не сточил, так сильно их сжал.

– Теперь ноги, – повторил воин, поднимаясь и делая несколько шагов к основанию креста. – Смотрите, вбивать надо здесь. Согнув ноги и прислонив сюда, вот так, ага. Это чтобы он не дергался, висеть же он будет на руках, ага.

Голос солдата был сух и невыразителен, будто он рассказывал, как рыбу разделывать. От этого становилось еще страшнее. Даже боль не так чувствовалась, как предчувствие того, что мне предстоит с таким обращением, когда распинают за здорово живешь, да еще без эмоций. В этот раз я не сдержал вскрика, когда затрещали, ломаясь, кости ступни, сминаемые железным костылем. Каждый удар молота отдавался во всем теле, обжигая выстрелами боли.

– Так, веревку привязали, давайте поднимать, ага, – выпрямился воин, и через некоторое время я почувствовал, как крест начал дергаться, поднимаясь.

– Ага, сюда, сюда, в яму, давай, – начал покрикивать пожилой воин, руководя установкой креста. Я в это время не выдержал, и громко закричал, но почти сразу крик превратился в тихое сипение. Тело провисло под собственной тяжестью, и даже дышать теперь было неимоверно тяжело – грудная клетка выгнулась из-за растянутых в стороны рук, и не то, что закричать, даже полноценно вздохнуть не получалось. Морщась, я приподнялся, утробно застонав от боли в пробитых ногах, и наконец, вдохнул полной грудью.

– Не сдохнет? – раздался совсем рядом звонкий и юный девичий голос. Услышав который, я даже дернулся, поворачивая голову.

– Никак не должен, госпожа, – подобострастно отрапортовал тот, который совсем недавно вальяжно пояснял методику грамотного распятия.

«Немезида. Что? Как?! Почему?!» – сумбуром заметались мысли у меня в голове. Ведь она… пару часов подождать… Так может, и появление этого педика прилизанного неслучайно было?.. Она же сказала, что ей в город надо, а я ее видел, перед тем как с обрыва прыгнуть…