— Ладно, давай.

Том открыл холодильник, вытащил янтарную бутылку.

— Это что такое?

— "Айбор". Я тут наткнулся на такое флоридское пиво.

Отец сурово взглянул на него:

— Въехал ко мне в дом, пока я лежал замертво?

— Аня сказала, что тебе хотелось бы этого.

— Неужели?

Скачки от дружелюбия к враждебности начинали действовать на нервы.

— Слушай, если хочешь, я переселюсь...

— Не хочу даже слушать.

Он откупорил две бутылки, передал одну сыну. Чокнулись.

— Не будем поминать старое? — предложил Джек. Пока, по крайней мере.

— Не всегда так просто, как кажется, но я выпью за это. — Отец сделал глоток, взглянул на этикетку. — «Айбор Голд»? Мне нравится.

Джек сделал долгий глоток.

— Угу. Только следовало бы назвать его «Голдфингер»[33]. Можно было бы нарисовать на этикетке коварного злодея. Здорово бы получилось.

Том вытаращил на него глаза:

— Как тебе это в голову только приходит? Знаешь, я всегда боялся, что бесконечные страшилки, которые ты смотрел в детстве, превратят тебя в какое-нибудь чудовище. Теперь вижу, так оно и есть. Могу поклясться.

— Я и лирических фильмов кучу пересмотрел, пап, а лириком не стал. Видел сотню, тысячу комедий, они не сделали из меня комика. В разговорном жанре не работаю, никто не назвал бы меня душой общества, уверяю тебя.

Отец рассмеялся впервые с тех пор, как очнулся от комы. Хороший знак.