Удрал бы отсюда домой ко всем чертям, подумал Джек, хотя вслух ничего не сказал.

— Я гораздо младше и...

Ирвинг юркнул обратно в сумку, в палату с озабоченным видом вошла сестра Шок с подносом, остановилась в ногах кровати, качая головой при виде брошенных на покрывало датчиков монитора.

— Я догадывалась, что сбои на мониторе возникали оттого, что вы их срывали, но точно не могла сказать.

Через несколько минут след от внутривенной иглы был перевязан марлевым бинтом, отец встал, огляделся.

— Теперь только одежду верните.

— Ее пришлось выбросить. — У Джека возникла надежда. — Она была залита кровью. Слушай, может, переночуешь здесь еще разок, а я утром пораньше приеду с вещами. Что скажешь?

— Ничего. Так поеду.

Можно было бы отказаться везти его домой, но чего этим добьешься? Вызовет такси.

Перед глазами на секунду мелькнули под больничным халатом белые худые ягодицы отца, направившегося к крошечному платяному шкафу.

— Ну, смотрите-ка! — воскликнул он, открыв дверцу, вытаскивая белую рубашку гольф и светло-коричневые бермудские шорты. — То, что доктор прописал.

— Сомневаюсь, — пробормотал Джек, покосившись на Аню. — Откуда взялись веши? Вы тут утром были, не видели?..

— По-твоему, я лазаю по шкафам?

Отец пошел в ванную.

— Я на минуточку.

— Папа, это не твоя одежда.

— Ненадолго присвою. Завтра привезу.

Сдаюсь, решил Джек. Он обыграл меня — едет домой.

Пока он переодевался, Аня расхаживала по палате, выдвигала и задвигала ящики, собирая в пластиковый пакет мыло, полоскание, зубную пасту, другие принадлежности, выданные больницей.

— Нечего зря добро тратить, — заметила она. — В конце концов, за все втридорога заплачено, насколько я знаю больницы.