По моим наблюдениям шарик прячется в середине. Игрок, однако, указал направо, ошибка обошлась неудачнику в пятьдесят копеек. Войдя в раж, он оставил на ящике три рубля. После чего уступил место следующему искателю удачи. Показатели второго оказались значительно лучше. В целом статистика показалась неожиданной. Наперсточник проигрывал и выигрывал в одинаковом соотношении, что ставило под сомнение целесообразность всей затеи. Хотя если игрока устраивало такая пропорция, так тому и быть.

Меня больше притягивала идея натренировать себя до такого уровня мастерства, чтобы я мог проследить за передвижениями наперстков и выигрывать с лучшими показателями. Естественно, успех был пропорционален тренированности. С каждым коном я все больше убеждался – с замиранием в сердце – в своей готовности вступить в активную игру.

Глаза великолепно прослеживали стремительные перемещения чашечек и рук ведущего. Я уже не просто угадывал, а определенно знал, где прячется неуловимый шарик. Почти всегда – было все же несколько случаев, когда я был уверен в правильном наперстке, но шарика под ним не оказывалась, Но таких случаев было мало, и я определил их как издержки. Я последний раз примерил глаза с руками будущего противника и с восторгом пришел к заключению, что мои глаза пронырливее его рук и я готов зарабатывать хорошие деньги на этой столь привлекательной игре. Единственное препятствие – отсутствие денег, чтобы вложить их в дело. Но эта проблема разрешаема. Дома у меня были припрятаны небольшие накопления. Под их залог я рассчитывал занять у мамы.

Мама и Роза были готовы к моему предложению, будто бы только и ждали, когда вспомню о них и обращусь за помощью.

– Хорошо, – на удивление быстро согласилась мама, – я дам тебе не три рубля, – как я просил, – а десять, но при одном условии.

Я не мог поверить в ниспосланную мне удачу.

– Согласен.

– Но прежде, чем назвать условие, задам пару вопросов. Почему ты думаешь, что выиграешь, а не проиграешь? – спросила мама.

Странный вопрос. Она отлично знает ответ и все равно спрашивает. Но неудобство отвечать на вопросы с очевидными ответами так незначительно в сравнении с тем, что я сколочу состояние, которое играючи (в буквальном смысле) приумножу за несколько минут. Меня охватила золотая лихорадка, которую я умело прикрыл деловитостью и даже некоторым безразличием.

– Потому что я следил за игрой и точно знаю, как надо выигрывать, – объяснил я очевидное.

– Ты уверен, что следил за той игрой, которая в действительности там происходит?

О чем она? Знает ли она вообще, как проходит игра? На всякий случай еще раз посмотрел через дорогу убедиться, что я ничего не упустил, и никакой другой игры там нет.

Мама и Роза загадочно улыбаются. Особенно Роза. Она-то что понимает? Я молчу, пытаясь понять, что в действительности происходит и что такое они видят отсюда издалека, что я не разглядел вблизи.

– Хорошо, договор есть договор. Мы перейдем на ту сторону и проследим за десятью конами. Если только один раз я ошибусь, то дам тебе десять рублей и это будет не долг, а подарок. Если же буду угадывать каждый раз, то никакие десять рублей не дам. По рукам? – спрашивает мама

Это было еще замечательнее, чем сама золотая лихорадка – даже не верится, что это вот-вот произойдет. Страшно только, что в любой момент игроки свернутся и все мои шансы улетучатся вместе с ними.

– Если я могу угадать, где шарик, то уверен – ты сможешь угадать с большим успехом, – парирую я.

– Нет, ты не понял. Я не буду угадывать, где шарик. Я буду предсказывать факт угадывания или проигрыша еще до того, как наперстки начнут двигаться на ящике, – уточняет мама.

Неужели она обладает таким даром? Сможет не только отгадать, где шарик, но еще и способности угадывания у случайных людей на улице. Непостижимо. Но пусть сначала докажет, что действительно способна на такое.

Втроем мы перешли улицу и остановились достаточно далеко от игроков.

– Подойдем ближе. Отсюда тебе плохо видно, – предлагаю я маме.