– Я еще не готов, – стараясь говорить как можно откровеннее, чтобы она не восприняла мои слова как попытку торговаться.

Она с удовлетворением кивнула.

– Как это возможно? – спросил я, плохо понимая собственный вопрос.

– Тут-то и начинается то, что отличает ее от необычного человеческого создания. Человеческий мозг никогда не сможет изучить и понять работу мозга. Существует математически обоснованная теория, утверждающая, что система не может изучить другую систему, по сложности эквивалентную изучающей.

Юваль замолчала, готовя себя к продолжению. Я замер, стараясь не шевелиться.

– В нескольких словах, она построила в памяти сложную ассоциативную подпамять, нечто вроде дополнительной психики. Сложные ассоциативные цепочки, напрямую не связанные с тобой. Поэтому, когда ты умер в ее памяти, схема не пострадала, так как не была связана с тобой непосредственно. Но вся эта ассоциативность не имеет ценности, если не существует человека или механизма, которые могли бы интерпретировать, разгадать это сложное нагромождение разорванных фрагментов, то, что ты называешь «осколками»

***

Я еще долго говорил с ними в тот день. Одна была родником нашего диалога – другая его телом, глазами, устами. Каждая мысль мамы в результате сложной психогенной перегонки была аккуратно упакована в драгоценные слова, которыми Юваль поила, как целебным бальзамом, мои мысли. Меня только мучило, что я был на принимающей стороне и ничем не мог заплатить ни той, ни другой за то состояние, в которое погружало меня общение с ними.

«Чей ты врач, ее или мой. Кого ты лечишь? Ее вылечить уже невозможно»

«Так вот для кого она выбирала тебя в те четыре дня»

«До какой степени вы обе столь разные, так похожи друг на друга»

«Как признали вы друг друга, и как сила каждой закодирована в непостижимости другой»

***

В завершение Юваль рассказала о недавнем визите к Дарье одной молодой женщины. Живет она в Баку. Ей двадцать лет, и зовут ее Дашенька. Дарья была очень рада ее приезду, тут же узнала ее, но мало о ней самой знала и все время ошибалась, называя Дашеньку другим именем. Та не удивлялась, ни разу не поправила. Напротив, казалось, радовалась, когда Дарья оговаривалась, будто бы желала быть тем человеком, с которым Дарья ее путала. Юваль знала, что это важный для Дарьи визит. Ни разу, до или после него не видела Дарью в таком радостном расположении. Они провели вместе весь день. Детали их общения Юваль не знала. Присутствовала несколько минут в начале визита, чтобы убедиться, что встреча не нанесет вреда Дарье. Дашенька знала очень много о Дарье, будто была близким членом семьи.

Дашенькина мама умерла десять лет назад в тридцать два года. Она была очень больна, но тщательно это от всех скрывала. Смерть ее была полной неожиданностью для окружающих. Причина Дашенькиного приезда – извиниться за свою маму, за какие-то письма, о которых Дарья не могла вспомнить. Эта часть очень туманна и непонятна. Несколько раз Юваль пыталась выйти в разговоре с Дарьей на эту тему, но получала в ответ убедительный отказ. Это единственная тема, которую Дарья отказывалась обсуждать. Но не желала говорить об этом не потому, что не помнила, а потому что как раз хорошо помнила. Перед уходом Дашенька передала Юваль запечатанный пакет с просьбой передать его мне. Все, что мне нужно знать, я найду в нем.