Он нахмурился.

— Это подождет пару минут.

— Но я…

Он поднял руку, заставив ее замолчать.

— Я считаю, что мы должны сегодня объя­вить о нашей помолвке.

— Но отец…

— Он уже дал согласие. — Филипп улыб­нулся, но его застывшая улыбка выдавала чело­века, которому вовсе невесело. — Должен ска­зать, что он весьма рад видеть нас супругами.

— Понятно, — прошептала Лаура. Ее серд­це пронзил укол боли. Она давно знала, что отец хочет выдать ее замуж за Филиппа, и все же только сейчас поняла, что от судьбы не уйдешь, и эта боль понимания угрожала ли­шить ее последних сил.

— Я прикажу музыкантам протрубить в фанфары, и затем мы объявим о своих пла­нах.

— Нет!

Филипп нахмурил черные брови, взглянув на нее.

— Нет?

— Я еще не готова. — Она прикоснулась к его руке. — Филипп, вы должны дать мне время.

— Время для чего, Лаура?

— Мы едва знаем друг друга.

— У нас впереди много лет, чтобы получ­ше познакомиться.

Лаура смотрела на его ладонь, лежащую на ее руке, попытавшись представить, каким будет прикосновение к его голой коже, и от­дернула руку, чувствуя, что желудок сжался в тугой узел.

— Я понимаю, Лаура, вас тревожит, дос­тойны ли вы породниться с семейством Гард­неров — ведь происхождение вашего отца…

Лаура подняла на него глаза.

— Происхождение моего отца?