Две половины, когда-то разделенные, теперь снова воссоединились в единое целое. Она устремилась навстречу ему, когда он проникал в нее постепенно, вырастая все быстрее и быс­трее, поднимаясь, как солнце встает на рас­свете, взбираясь на горы, все выше и выше, пока не вырвется из тьмы, затопив светом долину.

Софи никогда в жизни не спала без ночной рубашки, и вот она лежит, накрытая одной лишь простыней, одеялом и теплом обнажен­ного мужского тела. О Боже, неужели это дей­ствительно произошло? Неужели она лежит в объятиях Дэниэла? Или это только сон, по­хожий на многие другие? Волшебное мгнове­ние, которое исчезнет с утренним светом?

Сквозь окна струился лунный свет, отбра­сывая мужскую и женскую тени на стену на­против кровати. Софи согнула руку, лежавшую на груди Дэниэла, глядя, как тень шевелится вместе с ее движениями, и проверяя реальность крепкого тела под ее ладонью.

— Все в порядке? — Дэниэл пошевелился рядом с ней и, поднявшись на локте, заглянул ей в лицо. — Я не хотел сделать тебе больно.

— И не сделал. — Она прикоснулась к его щеке, которую освещал лунный свет, вспоми­ная потрясающее ощущение, когда его щетина терлась об ее голую грудь. — Я никогда в жиз­ни не чувствовала себя лучше.

Он потерся губами о ее губы, дыша ей на щеку.

— Я не хотел, чтобы у нас все зашло так далеко.

— Не хотел? — Она посмотрела на него, и дыхание замерло у нее в груди. — Значит ты жалеешь о том, что произошло?

— Я жалею только об одном. — Он про­пустил шелковистые пряди ее темных волос между пальцами. — Я жалею, что мы столько времени ждали.

— Не оглядывайся на прошлое, Дэниэл. — Она провела рукой по изгибу его плеча, чув­ствуя ладонью гладкую и теплую кожу. — Нам предстоит долгая жизнь.

— И я хочу прожить остаток моих дней с тобой, Софи. — Он приложил к ее щеке свою большую ладонь. — Я хочу каждое утро про­сыпаться и видеть твое прекрасное лицо. Я хо­чу каждую ночь ложиться в постель и сжимать тебя в своих объятиях.

Хотя она улыбалась, у нее на глазах вы­ступили слезы, когда она взглянула в лицо человека, которого всегда любила.

— Стань моей женой. — Он прижался гу­бами к ее губам. — Пусть наши жизни сое­динятся в одну.

— Да. — Она обхватила руками его за пле­чи, прижимая к себе. — Я хочу только одно­го — жить с тобой до конца дней.

— Софи, — прошептал он, прижимаясь к ней. — Ты — мечта, ставшая правдой.

— Реальность гораздо лучше, чем мечты, любимый, — прошептала она, открывая ему свои объятия.

Лаура стояла у окна, глядя на лунный свет, нарисовавший сверкающие кружевные узоры на стеклах. Она обхватила себя за талию, чув­ствуя озноб там, где во сне ощущала тепло кожи Коннора. Сон казался ей более реаль­ным, чем сама реальность, в которой она про­будилась.

Как странно — быть в одно и то же мгно­вение девственницей-недотрогой и закончен­ной распутницей. Она закрыла глаза, вдыхая в легкие холодный воздух, пытаясь охладить желание, разгорающееся в ней голодным ог­нем.

«Приди ко мне, любовь моя!» — Она слыша­ла звучащий в ее мозгу голос Коннора.

— Коннор! — прошептала она.