– Вы боитесь Друкати?

– Боимся того, чего уже здесь нет?

Палант склонила голову набок.

– Возможно, – признал Калакта со звуком, который можно было счесть за вздох.

Палант понимала, что ему нелегко признаться, что он боится, потому что страх означает слабость. Она почувствовала, что старейшина открылся перед ней больше, чем хотел, и для нее это стало особой честью. Но его признание породило страхи и в ней.

– Они действительно способны влиять на события? Если они так далеко, если они действительно давно ушли, то какой в этом смысл? Какова цель?

– Этого я сказать не могу. Мне кажется, что некоторые вещи, которые они оставили после себя – те, что нашла и использовала Ярость, предназначались для того, чтобы не дать другим расам стать более…

– Воинственными?

Калакта поднял голову вверх, словно совещаясь с небесами.

– Развитыми, – закончил он.

– Они в прошлом воздействовали на яутжа?

Он посмотрел на нее, но ничего не ответил.

– Но Ярость пока никуда не делась. И мы по-прежнему должны с ней бороться.

– Если Друкати помогают им, пусть и пассивно, то они непобедимы.

– Нет, – возразила Палант и принялась в задумчивости расхаживать туда-сюда, позабыв, что она не в джунглях и что этот огромный чужак находится далеко от нее. Изображение слегка исказилось, воздух уплотнился, и невидимая сила подтолкнула ее на прежнее место.

– Возможно, остатки Друкати не считают представителей Ярости слишком развитыми, – сказал Калакта. – Возможно, они преследуют более крупную цель.

– Вы хотите сказать, что они способствуют этой войне? Развязали ее? Хотят отбросить нас назад в развитии?

Мысль об этом казалась слишком смелой.

– Я сказал «помогают», а не «развязали».

Палант покачала головой, стараясь переварить все, о чем сказал Калакта. Поверить в это.