Какая-то часть Изы, которую она не могла открыть никому, даже МакИлвину, твердила о том, как взволнована она должна быть происходящим. Никогда до этого Палант и представить себе не могла, что когда-нибудь окажется настолько близко к живому, дышащему яутже, и тем более ни разу даже не мечтала о том, что услышит общающихся между собой пришельцев.

– Еще один, вон там, – указал МакИлвин.

Они сидели вокруг старого передатчика, чьи внутренние провода были разбросаны по полу, а после мудреных починок и улучшений к нему прицепили небольшой динамик. Хватило трех дней минутных настроек, пока они не выявили частоту появления яутжа, и с тех пор хотя бы один из них сидел у передатчика. Чаще же от устройства не отходили ни Иза, ни МакИлвин.

Палант чувствовала, что многие выжившие смотрят на них с недоверием, возможно, даже распознают в них это ненормальное возбуждение от опасной ситуации, в которую они все попали, но прямо сейчас Иза плевать хотела на чужое мнение. Тяжесть истории нависала над Палант, и она ощущала ее отголоски.

– Снова Вендиго, – сказала Иза. Она прицепила к передатчику устройство, над которым работала какое-то время. Палант перестала называть его матрицей перевода, но МакИлвин, после дня, проведенного за присоединением устройства к одному из своих изобретений, дал ему именно это имя. Пока что устройству удавалось распознавать около шестидесяти процентов речи яутжа, хоть и говорили те крайне мало. Но когда все же начинали общаться, перевод высвечивался на маленьком экране и сохранялся на древнее устройство памяти.

– Кажется, они еще более разозленные, чем обычно, – заметил МакИлвин. – Думаешь, стоит об этом рассказать нашим?

Палант взглянула в дальний конец хранилища, на МакМэхон, сидящую с другим инди. После зверского убийства Шарпа она взяла командование на себя, и хотя Иза восхищалась этой женщиной, та оставалась обычным солдатом. Даже после всего рассказанного Изой единственным желанием МакМэхон было сражаться.

– Не сейчас, – сказала Палант. – По крайней мере, пока не возникнет необходимость. У некоторых из них шило в заднице. Стоит одному взяться за оружие, яутжа это заметит, и…

– Ничто не задержит их снаружи.

Иза кивнула. Они уже разговаривали об этом. Один выстрел из наплечного оружия яутжа, и стену хранилища разнесет в щепки. Настоящее чудо, что с ними еще не случилось ничего подобного, но чем больше они подслушивали случайные разговоры пришельцев, тем больше Палант начинала понимать.

Высадиться здесь яутжа вынудила не охота. Они были здесь потому, что сами стали добычей.

«Злобные демоны… огненные ящерицы из… нашли мою собственную… и кровь…»

– Не хотел бы я оказаться в ее голове, – сказал МакИлвин, прочитав перевод разговора.

– Не хотела бы оказаться даже просто рядом с ней, – согласилась Иза. Она, конечно, не ожидала услышать приятную беседу, но услышанное заставило сердце уйти в пятки. Гневная речь яутжа напоминала самый настоящий кошмарный сон.

– Думаю, она не в себе, – предположил МакИлвин. Он сказал именно «она», хотя, по правде говоря, никто из них не мог с точностью определить пол яутжа.

– Ну, хотя бы Шамана спокоен и невозмутим, – сказала Иза, и МакИлвин согласно кивнул.

Прошел уже день с вопля Вендиго, прежде чем Шамана наконец ответил ей. «Успокойся… и будь готова», – сказал он ей, хотя спокойствие было присуще лишь одному из пришельцев. К этому они и готовились, но это и волновало Изу больше всего.

Вендиго снова заговорила: послышалась странная смесь перестукивания и гортанных звуков – все то, что считалось людьми языком яутжа. Сложный язык, который едва ли понимали даже те, кто больше всего был заинтересован в расе пришельцев. Несмотря на созданную программу, Иза все же сомневалась в точности перевода. Большая часть сказанного отбраковывалась программой и сохранялась на будущее.

«Клан… знаем потери… ненавижу ненавижу НЕНАВИЖУ!»

– Ей становится хуже, – сказал МакИлвин.