Уилл повесил голову и принялся разглядывать пол у себя под ногами.

— Даже не знаю, Брай. Я бы никогда не поверил во все случившееся, если бы собственными глазами этого не увидел. Понимаешь? — Снова подняв глаза, Уилл помрачнел, глядя мимо Брайана. — К тому же прямо сейчас Дэнни вовсе не главная моя забота.

— А в чем дело? — спросил Брайан, оборачиваясь, чтобы посмотреть на то, что привлекло внимание Уилла.

В двадцати футах оттуда красивый, уверенный в себе мужчина, которым в один прекрасный день должен был стать Брайан, по-прежнему любезно общался с учителем английского. А вот третий член небольшой группки бесследно исчез.

— Куда, черт побери, мой Будущий Паренек подевался?

Уилл увидел, как в физкультурный зал рука об руку с Кейтлин заходит его молодой двойник, но постарался особенно за этой парочкой не следить. Кейтлин была сегодня убийственно, душераздирающе красива, и один ее вид причинял Уиллу горько-сладкую боль. Милостивым отвлечением стал для него разговор с мистером Мерфи, учителем, которого Уилл всегда любил, и который, видя в нем теперь практически своего сверстника, настоял на тем, чтобы Уилл звал его Кевином. Было очень странно. И в то же время вроде как мило.

Однако теперь все эти мысли вылетели у него из головы, испепеленные и раздутые ветром в ту самую секунду, когда Уилл увидел, как Дэнни Пламер выскальзывает из физкультурного зала через двойные двери, которые вели в школу. Буркнув невнятные извинения, Уилл оставил Брайана разговаривать с мистером Мерфи и устремился вперед вдоль темной стены физкультурного зала, стараясь не вызывать особых подозрений.

Надавив на большую металлическую кнопку отпускного механизма, Уилл проскользнул через те двери в смутно освещенный коридор. Музыка эхом отражалась от линолеума на полу и от металлических шкафчиков по обе стороны коридора. Когда двери со щелчком за ним захлопнулись, музыка оказалась приглушена, однако не пропала совсем. Уилл влетел в коридор как раз вовремя и увидел, как Дэнни заходит в мужской туалет. Быстро оглядевшись по сторонам, Уилл устремился в том направлении.

Все горе, боль и смятение в его сердце превратились в настоящий водоворот эмоций, еще больше ускоряя и без того его торопливые шаги. Подошвы кроссовок шлепали по полу, и этот звук эхом отражался от стен, почти как если бы кто-то его преследовал. Но нет — Уилл был один. Невольно сжав кулаки, Уилл плечом толкнул дверь туалета. Дверь звучно врезалась в стену.

Дэнни носил темно-серый костюм и белую рубашку без галстука. Он не был красив в общепринятом смысле, зато выглядел так классно, что это словно бы облекало его определенной аурой, примерно как молодого Хамфри Богарта. Уилл ожидал увидеть его брызгающим в писсуар или, быть может, моющим руки. Но вместо этого Дэнни, засунув руки в карманы пиджака, прислонился к дальней стене под полупрозрачным окном с треснувшими стеклами.

— Привет, Уилл, — сказал Дэнни. В голосе его звучало смирение и покорность судьбе.

Уилл изумленно выдохнул из себя весь воздух. Глаза его сузились, а венка на виске лихорадочно задергалась.

— Так ты знаешь, что это я? Ах ты сукин сын… — Занося кулак, Уилл устремился вперед по кафельному полу.

Парнишка (а это и впрямь был всего лишь парнишка), примирительно поднял руки.

— Нет, постой. Погоди секунду. Ты неправильно меня понял. Я… ну да, я знаю, что ты — это ты. Я неплохо представляю себе, что происходит, но я ничего такого не сделал, Богом клянусь.

Тут лицо Дэнни покрылось краской стыда, и он отвел глаза в сторону.

— Хотя я также ничего не сделал, чтобы это остановить. Но черт побери, Уилл, я никогда не думал, что до такого дойдет. И все же я знал. Когда я увидел тебя на похоронах Майка, я понял, что это ты. Ты и Брайан.

Уилл опустил кулак, но рук не расслабил. В нем было столько гнева, ему так хотелось выколотить из Дэнни всю правду. В последние дни Уилл уже ощутил, как его предает такая колоссальная часть его прошлого, а дружелюбное лицо Дэнни тоже было частью его прошлого и совершенно идеальным местом, на которое он посредством кулаков мог излить свои страдания.

Однако вместо того, чтобы перейти к делу, Уилл остановился и прислушался.

— Как ты узнал?