– Ну да, – сказала Евдокия, чтобы поддержать замявшегося мужа. – Сын его, Витька, моей корове рог отстрелил.

– Так это когда было! – возмутился дед. – И не знал он, что ружьё заряжено. Они, мальчишки, тогда в войнушку играли.

Последние слова были обращены к Сиротину.

Было загоревшийся в глазах у милиционера по случаю вновь открывшихся обстоятельств интерес быстро сошёл на нет.

Внимательно наблюдавшему за ним Илье неожиданно стало смешно.

– Дед, так это правда? А я думал, батя шутит.

– Правда, правда, внучек, – сказал дед и улыбнулся. Он как будто очнулся от тяжёлых мыслей. Но тут же снова помрачнел. – Но дело, я так понимаю, не в этом, товарищ младший лейтенант?

– А если не в этом, – упредил признание деда Илья, – то стрелял я.

Матрёна охнула и опустилась на кровать. Дед бросился к ней. Остальные уставились на Илью.

– Я приехал ночью, – начал на ходу сочинять Илья. – Стучу, значит. Никто не открывает. Тут Полкан хватает меня за ногу. Вот, ещё следы остались.

Илья выставил на всеобщее обозрение укушенную лодыжку и осёкся, – она блестела как новенькая. Илья решил, что перепутал и выставил вторую ногу. Но и там чисто.

– Так… – шевельнул задом Сиротин.

– Значит мне показалось, что он меня укусил. Только прихватил. Темно же было, – выдвинул новую версию Илья. – Я бросился в сарай. Решил, там переночую. Наткнулся на ружьё. Холодно! Ну… и решил разбудить.

– Из ружья… значит.

– Ну, я же говорил, – подал голос Борис, – они все тут чокнутые.

– Молчать! – вдруг рявкнул Сиротин.

Он вспомнил, как Илья загнул ему про Ульянова Ленина, и начинал понимать, что парень снова его «разводит», только теперь чтобы спасти деда.

– И что же дальше?

– Дед проснулся, открыл дверь. Я зашёл. И… И всё.

Дальше Илье ничего не приходило в голову. Он понял, что проиграл и понуро уселся рядом с бабкой.